Страж раны

Степа поперхнулся дымом. Наташа, конечно, шутила, но в ее голосе мелькнуло что-то, похожее на тревогу.

— Пущай Ростислав объяснит! — решительно заявил Косухин. — Он у нас интеллигент. Или Тэда спросим — он вообще чуть ли не профессор, вроде Богораза.

— А Тэд — это кто?…

Говорили уже на ходу. В туннеле становилось все холоднее. Косухин ожидал, что впереди мелькнет свет — он помнил, что склон котлована залит лучами прожекторов. Но впереди было темно, и Степа вновь начал тревожиться.

— Ну, Тэд… Он этот… акэолоджи… Из Индиана стэйт…

Девушка рассмеялась:

— За это время вы умудрились выучить не только латынь, но и английский! Вы полиглот, Косухин! Стойте, что это?

Действительно, впереди мелькнула слабая полоска света. Косухин прошептал: «Т-с-с!», и тихо, стараясь ступать как можно легче, прошел дальше. Да, впереди был свет — желтоватый, неживой свет прожекторов, но какой-то странный, очень слабый.

— Ух ты! — в лицо Степе ударил морозный ветер, и он остановился. Тоннель кончился, но перед ними был не склон, а небольшая ложбинка, почти полностью прикрытая огромным валуном, который закрывал вход, надежно маскируя его от непрошенных глаз…

6. ШАНС

— Где это мы? — Наташа подошла к выходу и осторожно выглянула.

— Там же, — вздохнул Степа. — Недалеко, чердынь, ушли…

Ложбина находилась на склоне горы, правее лестницы, ведущей к Шекар-Гомпу, как раз между нею и бараками за высоким забором. Место было заброшенное, но буквально в десятке метров тень обрывалась, и начиналось широкое, освещенное прожекторами пространство. Косухин прикинул — до скал, в которых находилось тайное убежище, не менее полукилометра. Правда, несмотря на свои опасения, Степа не заметил особой активности. Кроме обычных часовых на вышках и патрулей возле лестницы и дальше — у входа на аэродром, в котловине никого не было — ни «черных», ни «серых».

— Надо уходить, Косухин, — озабоченно заметила Берг. — Они скоро сообразят…

— Сейчас…

Получалось, как ни крути, скверно. Их, конечно, заметят. Если не пустят в ход пулеметы — натравят погоню. С другой стороны, оставаться опасно — хозяева Шекар-Гомпа быстро разберутся в несложном ребусе с двумя выходами.

Степа еще раз оглядел ложбину. Вышки, часовые, пост у лестницы… И вдруг пришла в голову простая до одури мысль — он вспомнил подзабытый устав караульной службы. Бросят ли «черные» свои посты, чтобы погнаться за беглецами? Выходило — не должны. Даже стрелять будут лишь в крайнем случае. Те, в монастыре, ничего не сообщили внешней охране о случившемся — во избежание лишних разговоров. Степа, прослуживший в РККА два года, был в этом вполне уверен. Значит, пока те, на постах, будут кричать в телефонные трубки да прикидывать, не провокация ли это, чтобы оголить охрану…

— Наташа, нам надо прямо. Вон скала, видите?

— Да… — кивнула девушка. — А что там?

— Потом… Сейчас выходим, идем спокойно, не бежим. Только… у меня… ну, просьба, что ли.

— Поцеловать вас для храбрости? — усмехнулась девушка.

Степа сник.

— Извините, Косухин, — покачала головой Наташа. — Мой язык давно пора укоротить. Знаю, но не могу сдержаться. Я вас слушаю…

— Сейчас мы пойдем. Ну, в общем… Надо, пока мы не дошли, чтобы вы меня слушались. Ну, если я скажу…

— Так точно, мой генерал, — девушка вскинула два пальца к шапке и засмеялась. — Извините, Степан. Обещаю. Тем более, я все же в какой-то мере ценю свою жизнь, а тем более вашу…

— Берите… — Степа протянул девушке стилет, — будете держать в руке. У меня револьвер, — добавил он, боясь, что Наташа, как обычно, начнет возражать. Но та лишь кивнула.

— Если чего — бейте. Они… Ну, эти нелюди… Кажись, такого боятся. Ну, пошли…

Девушка тихо проговорила «С Богом!», быстро перекрестилась и взяла Степу под руку.

— Нет, — покачал головой Косухин. — Идите вперед. А я чуток сзади. Вроде как конвоир. Эх, винтарь бы!….

Они вышли из-за камня и неторопливо двинулись вниз, но не прямо к спасительным скалам, а чуть левее. Издалека, как прикинул Степа, можно подумать, что он ведет девушку к лагерным воротам. Особого плана у Косухина не было, да и быть не могло. Тут могла помочь наглость. Ведь окажись он на месте того же Гольдина, то был бы уверен, что беглецы побояться сунуться прямо под прожектора…

Метров сто прошли спокойно. Ворота и вышки над высоким забором приблизились, можно было уже разглядеть часовых в черных полушубках, спокойно стоявших на постах.

— А тут чего, строители живут? — поинтересовался Степа.

— Вроде бы… Я тут не была, да и работают они не в монастыре.

— А где?

— Как я поняла, где-то под ним. Ниже, чем подземелья. Что-то роют. Через пару лет здесь будет такое — куда там Челкелю!

— Оно и видно, — вздохнул Степа. Внезапно со стороны центрального поста — того, что у ворот, раздался крик. Слов было не разобрать, но смысл не вызывал сомнений — им велели остановиться.

— Вот, чердынь… — Косухин оглянулся. Темная громада Шекар-Гомпа была спокойна. Похоже, их все еще искали по подземельям. Крик повторился.

— Стойте!

Наташа взглянула удивленно, но подчинилась. Из калитки вышло двое солдат в черном, небрежно закидывая за плечи карабины.