Страж раны

Арцеулов тоже заметил, что либо утратил способность понимать речь Цонхавы, либо тот и в самом деле говорил на каком-то ином языке. Ростислав вспомнил совет монаха — и внимательно прислушался. Вначале речь оставалась непонятной, но внезапно в сознании промелькнуло:

— Открываю… Тропу… Света…

— Тропа Света! — прошептала Наташа, которая тоже попыталась вслушаться, похоже, с большим успехом. — Он говорит, что просит Небо открыть Тропу…

Руки монаха еле заметно дрогнули, и тут произошло нечто странное. Стена, точнее ее часть, начинала бледнеть. Камень словно таял, оплывая ровным молочным свечением. Через несколько минут четко обозначился проход — высокая дверь, заполненная легким клубящимся молочным туманом.

— Оу! — прокомментировал Валюженич. — Этого не умел и мистер Гудини!

Цонхава подождал еще несколько секунд, затем опустил руки и повернулся к остальным:

— Если вы поняли, что я говорил, то уже знаете — это «Тропа Света». Нам не нужны подземные ходы — Тропа Света выведет, куда пожелаете. В общем, это несложно. К счастью, те, кто сейчас в монастыре, еще не научились такому. К счастью — иначе мы бы не прошли, а вот они легко попали бы в убежище… Этот путь ведет как раз туда, куда вы хотели. Вы готовы?

Все переглянулись. Арцеулов обернулся к девушке:

— Наталья Федоровна?

Берг молча кивнула в ответ, ее руки сжимали карабин, глаза, не отрываясь, смотрели в молочную пелену.

— Тэд? Все поняли?

— Йе! — Валюженич поднял вверх два пальца, изображая знак «Виктори». — Жду сигнала, босс!

— Мы готовы! — капитан обернулся к монаху. Цонхава мгновение помолчал, а затем вновь поднял руки:

— Я открываю путь… Да пребудет с вами Тот, в Кого вы верите, и Кто оберегает вас!

— Спасибо! С Богом!…

В тот же миг молочный туман исчез. В пустом темном проходе показалась грубо побеленная стена коридора, освещенная синеватым светом. Ростислав кивнул Берг и быстро прошел вперед. Наташа в последний раз оглянулась, поймала спокойную, немного печальную улыбку Цонхавы и последовала за Арцеуловым. Проход оказался коротким — не длиннее двух шагов. Как только девушка вступила на темный пол коридора, проход за ее спиной вновь засветился молочным светом. Там, где только что находилась дверь, теперь была лишь глухая стена — каменная стена Шекар-Гомпа…

— Неужели мы в монастыре? — все еще не веря, покачал головой Арцеулов, осматривая длинный пустой коридор, освещенный одинаковыми синеватыми лампами.

— Да, — шепотом ответила Берг и вздрогнула. — Я была здесь. Это как раз то место. Нам направо…

Арцеулов, наконец, поверил, что это не сон и не розыгрыш. Пришла пора действовать. Он вскинул карабин и, стараясь ступать тише, направился туда, куда указала Наташа. Девушка последовала за ним.

Буквально через несколько шагов капитан остановился. Коридор расширялся, образуя небольшую площадку, куда сходились несколько тоннелей. Там тоже было пусто, но в стене имелась приоткрытая дверь, обитая железом, возле которой топтался часовой в темно-синей форме и фуражке со свастикой.

— Аппаратная, — шепнула Берг. — Здесь главный распределительный щит…

Арцеулов кивнул, прикинув расстояние до часового. Предстояло пройти — или пробежать — шагов десять. Тот, кто охранял комнату, вполне мог заметить нападавших. Берг поняла и вскинула карабин к плечу.

Капитан мгновение размышлял. Он еще раз смерил расстояние, а потом взглянул на часового. Он ожидал увидеть красномордого, с мертвыми глазами, но перед ним был обыкновенный косоглазый, очевидно бхот. Ростислав решился и осторожно шагнул вперед. Часовой смотрел в другую сторону. Капитан сделал еще два шага — и тут косоглазый начал медленно поворачиваться. Рука Арцеулова нырнула в карман. Миг — и новенький патрон, описав дугу, со стуком упал возле самой двери. Часовой дернулся, повернулся, пытаясь выяснить причину шума, затем вновь развернулся к проходу — и лишь негромко охнул. Нож вошел в горло мягко и беззвучно — как в масло…

Арцеулов подхватил падающее тело и кивнул Наташе. Через секунду Берг была рядом. Повинуясь беззвучной команде, она стала рядом со стальной дверью. Капитан секунду подождал, оглянулся — и дернул за массивную металлическую ручку.

…Большая комната. На стене — огромный щит, на котором мигают сотни лампочек, торчат рычажки, краснеют кнопки. Рядом двое — «синий», в фуражке со свастикой, и некто в белом халате, на который наброшено серое пальто. При виде незваных гостей «синий» выхватил пистолет — и тут же пуля, выпущенная из карабина капитана, вошла ему в сердце. Тот, что в халате, вскрикнул, рука потянулась к какому-то рычагу, но крик оборвался — вторая пуля, на этот раз выпущенная Наташей, вошла в затылок…

— Пошумели… — Арцеулов скривился и хотел было направиться к щиту, но внезапно обернулся — и вовремя. Тот, чье сердце он прострелил, медленно, пошатываясь, шел к нему, протягивая руки со скрюченными пальцами. Капитан вновь выстрелил — и снова не промахнулся, но мертвец продолжал идти, пустые глаза с широко расширенными зрачками глядели с холодной ненавистью, в уголках посиневшего рта выступила пена.