Стрела гламура

— Вкусное мясо, — хладнокровно чавкая, ответила на это подруга. — Мягкое! Часа два тушилось как минимум!

— Людоедка! — беспомощно сказала я.

— Не ругайся, — невозмутимо отозвалась она, обсосав косточку. — Лучше подумай: мясо тушилось не меньше двух часов, так? И при этом оно холодное.

— Хладный кроличий труп! — сказала я, с укором посмотрев на обгладывающую косточку подругу.

— Ага. Только это не Точилка! — возвестила она, отшвырнув голую косточку далеко в снег.

— Ты это по вкусу поняла? — съязвила я.

— Этого кролика приготовили не на ужин, а еще на обед, — уверенно сказала Ирка. — Долго тушили, потом ели, а несъеденное поставили в холодильник. Ленка, это был совершенно посторонний кролик! Наш Точилка сбежал, пока мы были в сауне, то есть уже после девятнадцати часов. Он еще не успел бы как следует потушиться!

— А ведь логично рассуждаешь! — признала я, приободряясь. — Если в кастрюлю попал чужой кролик, значит, наш вполне может быть жив и невредим!

— Где только его искать? — вздохнула Ирка.

Оплакивая невинно убиенного Точилку, мы расстроились и забыли, что изначально вышли в ночное ловить опасного зверя. Теперь нам хотелось отыскать грызуна, чтобы спасти его от прожорливых любителей тушеной крольчатины.

— Давай еще раз внимательно осмотримся на местности, — предложила подруга.

Мы вернулись к нашей калитке и, игнорируя пунктирный след, ведущий к чужой даче, внимательно осмотрели сугробы по сторонам тропинки при свете фонариков.

— Нашла! — радостно вскрикнула Ирка, снимая с куста еще один клочок пуха. — Смотри, и снега на этом кусте меньше, чем на других: видать, Точилка упал в него, когда перелетел через забор!

— И поскакал дальше, прямиком в тот лесочек! — подхватила я, высвечивая фонариком подобие канавки, уже изрядно зализанной снегопадом.

Проваливаясь по колено в свежий снег, мы пробежали к близкой рощице и там, под раскидистой елью, нашли неопровержимые следы присутствия кролика: те самые черные горошины, для сбора которых Ирка приладила Точилке памперс. Видимо, на ночную прогулку кролик отправился голышом.

— А еще здесь люди были! — уверенно сказала подруга, поползав в еловом шатре с фонариком. — Два человека. На снегу остались следы двух пар спортивных ботинок, побольше и поменьше, а также вот это.

Она показала мне свой следопытский трофей — цветную бумажку на станиолевой подкладке:

— Обертка от плитки «Путешествие», свеженькая, еще шоколадом пахнет! — Ирка приложила фольгу к носу и шумно засопела.

— Думашь, эти сладкоежки в ботинках забрали нашего кролика? — спросила я. — Действительно, кроличьи следы под елку входят, а из-под елки не выходят.

— Зато из-под нее выходят следы сладкоежек в ботинках! Мы пойдем по ним и отыщем Точилку! — постановила подруга.

К сожалению, следы двух пар спортивной обуви были хорошо видны только на снежной целине. Едва они влились в утоптанную тропинку, мы их потеряли.

— Придется спрашивать, кто видел, кто знает? — Ирка развела руками и задела ведром заснеженный куст. Ветки затрещали, снег с них осыпался, ведро скучно брякнуло.

Со двора послышался тоскливый собачий вой.

— Ничего не скажешь, чудный вечер! — саркастически произнесла подруга, прислушиваясь к печальным руладам Ньюфа.

— Чудак-человек, какой снеговик, о чем ты, в самом деле, говоришь? — взбивая подушки, журила мужа генеральша Мариманова. — Опять твои фантазии! Девушки просто зашли за подаянием!

— С ведром и лыжной палкой? — недоверчиво спросил Ефим Михайлович, сбрасывая тапки.

Про морковку он предпочел не упоминать, потому что она-то как раз вполне могла быть чьим-то не особенно щедрым продовольственным подаянием.

— В ведро они складывают еду, — отрезала Ольга Сергеевна.

— А палками они ее из ведра вытаскивают! На японский манер! — съязвил генерал.

— Определенно, Фима, у тебя уже звоночки начались! — не выдержала генеральша.

— Дзинь! — зазвенело в прихожей.

— Да что же это такое? — рассердился Мариманов.

Он снова сунул ноги в тапки и решительно зашагал в прихожую. Такса Люся спрыгнула с кресла, в котором она нагло спала, и потрюхала вслед за хозяином.

— В чем дело? — сердито спросил Ефим Михайлович симпатичных побирушек, переминающихся у калитки.

— Еще раз добрый вечер! — вежливо сказала русская красавица. — Извините за беспокойство, мы только спросить хотели: вы тут сегодня вечером, часиков в семь-восемь, не видели двух пешеходов в спортивных ботинках?

— Это ваши конкуренты за подаяние? — съязвил генерал. — Не видели мы никаких ботинок!

— Мы видели двух женщин в куртках, одна была желтая, а вторая красная! — из-за спины мужа подала голос Ольга Сергеевна.

— Желтая и красная — это азиатка и индейская скво? — не без удивления уточнила кареглазая.

— Желтая и красная — это куртки, — коротко ответила генеральша.

— Но им бог уже подал! — хмыкнул генерал, руками изобразив большой живот. — Красная-то куртка совершенно явно беременная была!

— Как интересно, — озадаченно пробормотала русская красавица.

— А вы не заметили, у них с собой кролика не было? — спросила кареглазая.

— Опять кролика? — неприятно удивилась Ольга Сергеевна.