Стрела гламура

— Не с себя, а с веревки! — уточнила я.

— Бельишко у нас там сушится, на балкончике! — лучась простодушной улыбкой, как майское солнышко, объяснила Ирка. — Разрешите снять вещички, товарищ майор?

— Я лейтенант, — буркнул рыжий и посторонился с дороги.

— Вежливость — великая сила! — назидательно сказала мне подруга, когда мы отошли подальше. — Стой! Куда прешь?!

— Очень вежливо! — обиделась я.

— Извини, — примирительно сказала она. — Просто ты топчешься там, где вчера валялись окурки. Где-то здесь они были, я помню, только их снежком присыпало.

— Давай копать, — предложила я и присела, погрузив руки в снег. — Если что, притворимся, будто ищем под снегом раннюю зелень Точилке на завтрак.

Ирка тоже опустилась на корточки и принялась сосредоточенно ковыряться в снегу. Со стороны мы должны были смотреться как две девочки, копающиеся в песочнице. Две довольно большие девочки с очень поздним развитием.

— Эй! Что вы там делаете?

Я обернулась. Приставучий рыжий выступил из-за угла и смотрел на нас, не скрывая подозрения.

— Закрой меня своим телом и заговаривай парню зубы! — скомандовала я подруге.

Ирка послушно подвинулась, загораживая меня, и высоким детским голосом пропищала:

— Мы травку ищем!

— Ты дура, что ли? — прошипела я, ожесточенно расковыривая снег. — «Травкой» называют марихуану! Скажи лучше, что мы ищем корм для косого!

— Нам трава для косого нужна! — послушно пролепетала Ирка. — Травочка для косячка!

Я тихо выругалась:

— «Косячок» — это самокрутка с «травкой», балда!

— Вы чем занимаетесь? — снова громко спросил рыжий и двинулся к нам.

— Вообще? — уточнила Ирка. Она откашлялась, вернула себе нормальный голос и вплотную приступила к заговариванию зубов. — Вообще-то у меня бизнес по продаже посадочного материала, семян сортовых и гибридных овощей и декоративных культур отечественной и голландской селекции.

— Голландские травки! — тихо застонала я. — Считай, призналась, что ты наркодилер!

Рыжий, на которого Иркин заговор не подействовал, подошел и сверху вниз посмотрел на меня:

— Что это вы там ищете?

Я поднялась, распрямила спину и напористо спросила:

— Вы животных любите?

— Каких животных? — осмотрительно уточнил рыжий, заглянув в лунку, пробуренную мной в снегу, с опасливым интересом.

Возможно, он ожидал, что из нее вылезет какое-то животное. Однако в ямке уже не было ничего интересного. Окурок, замерзший до состояния деревянного сучка, я из нее уже извлекла и держала в кулаке.

— Домашних! — объяснила я. — Вот у нас, например, есть кролик. Он редкой породы и нуждается в особом питании. В частности, ему необходимы витамины, то есть свежая зелень.

— Вы вроде белье снять хотели? — напомнил рыжий.

— И снимем! — с вызовом сказала Ирка, перебрасывая ногу через низкую баллюстраду террасы. — Вот сейчас возьмем и все снимем!

«Все» — это была одна-единственная куртка, поэтому процесс не затянулся, и уже через несколько секунд мы под присмотром бдительного рыжего трусили к себе во флигель. На ходу Ирка нежно обнимала свою куртку и лицемерно жалела бедного кролика, оставшегося по вине сердитого дяди милиционера без витаминов.

Мы очень вовремя вернулись в кухню, картошка уже сварилась, а вода в кастрюле почти выкипела. Еще чуть-чуть — и вместо картофельного пюре на гарнир к сосискам мы получили бы пригоревшие чипсы. Ирка принялась давить картофелины старомодным деревянным пестиком и делала это с неоправданной жестокостью, опуская толкушку в кастрюлю с размаху, как рыболов, пробивающий ломом лунку во льду. До нее с запозданием дошло, что она скомпрометировала себя в глазах представителя закона.

— Зачем только я упомянула про селекционный посадочный материал? — сокрушалась она, трамбуя картошку. — Рыжий подумает, что я занимаюсь выведением зимнестойкого сорта марихуаны!

— Лазарчук поручится за твою благонадежность! — успокоила ее я.

— Ты думаешь? — усомнилась Ирка.

— Конечно! — Я действительно думала, правда, о другом. — Главное, что мы с тобой не зря копались в снегу. Один окурок я все-таки нашла! Вот он, вуаля!

— Дай посмотреть! — подруга оставила толкушку и потянулась забрать у меня окурок, который я держала двумя пальчиками, как пинцетом.

— Не трогай, повредишь! — я отодвинулась. — Он в тепле оттаял и размяк, но это совершенно точно окурок от сигареты Зинули.

— Много ты понимаешь в окурках! — скептически сказала Ирка. — Ты даже не куришь!

— Это точно, зато я разбираюсь в декоративной косметике, — сказала я и осторожно положила раскисший окурок на чистую тарелочку. — Видишь, фильтр испачкан губной помадой? Редкий цвет, серебристо-сиреневый, называется «Пепел розы», подходит только платиновым блондинкам. У Зинули была такая губнушка, я точно помню, она в машине доставала тюбик, чтобы подкрасить губы.

— А вот этот коричневый ободок откуда? — спросила подруга, внимательно осмотрев окурок.