Стрела Купидона

— Мертвый сезон, — сказала Крисси. — В прошлом году все было таким многообещающим. Раннее минойское поселение. Датируется двумя тысячами лет до нашей эры. Но в этом году — ничего кроме тяжеловесной старой керамики. Приезжай повидать нас и принеси нам удачу! А мы, может быть, принесем удачу тебе, поможем найти Алтею.

— Я, конечно, приеду, — пообещала Эмма, а потом заколебалась: — Вы не будете возражать, если я привезу с собой маленького мальчика? Джонни — сообразительный шестилетний мальчишка. Он страстно влюблен в археологию. Он будет в восхищении от настоящих раскопок.

— Он может стать нашим талисманом, — заявила Крисси. — Таких мы любим зацепить в юности.

Вернувшись в отель «Артемис», Эмма сделала как обещала — дала леди Чартерис Браун полный отчет о проделанной утром работе.

— Я полагаю, я должна ехать с тобой встретиться с этими археологами?

— Если вы действительно хотите этого. Но я не смогу подъехать на машине к самому месту. Там крутой подъем.

— В таком случае, — сказала леди Чартерис Браун, — тебе придется ехать без меня.

Эмма не стала признаваться ей, что у нее была идея взять с собой Джонни. Эмма уже пробовала объяснить ей что-нибудь об «этом греке», который на самом деле был настолько же англичанином, насколько и греком, и доктором в Лондоне, но леди Чартерис Браун не допускала сомнений и предпочла остаться при своем мнении, и ее неблагоприятное впечатление о Джонни было непоколебимо.

Леди Чартерис Браун одобряла только «молодого мистера Фередэя» и была рада услышать, что Эмма собирается ехать потанцевать с ним в этот вечер.

Эмма побеспокоилась о своей внешности, когда пришло время собираться. Она вымыла свои светлые волосы и одела платье с открытой спиной, белое, оттеняющее свежий загар. Разговор с девушками-американками привел ее к хорошему настроению; «проблеме Ника Уоррендера», как она окрестила это, придется улетучиться словно невесомым пушинкам чертополоха, большего она не стоила.

Уолтер Фередэй ждал ее в фойе. Он выглядел щеголевато в бежевых узких брюках и светлой рубашке. Спиро, стоявший за стойкой, пожелал им приятного вечера. Ника нигде не было видно, и Эмма представила себе, как, наверное, разочарован Уолтер, что ему не представилась возможность поддеть его, прогуливая перед ним свою даму. Это ни в малейшей степени не впечатлило бы Ника Уоррендера, но Уолтер не мог знать этого.

Она вывела машину на дорогу, нервничая от того, что ей придется вести машину по правой стороне после наступления темноты. «Забудь тот, другой, раз», — сказала она себе, вспомнив, как они неслись через ночь, слившись в единое целое, на мотоцикле Ника Уоррендера.

Аджио Стефанос был ярко освещен и хлопотлив. Найти место для парковки оказалось делом нелегким. Она проехала вверх по одной крутой улочке и спустилась по другой, и, наконец, нашла место рядом с домами.

— Нам придется далеко ковылять на своих двоих, — проворчал Уолтер, высвобождая свои длинные ноги из машины.

— Ты мог бы сделать это лучше? — спросила она. — Давай, пойдем. Небольшая прогулка нам не повредит.

Ей не хотелось идти на дискотеку Дамьена ни в малейшей степени. Но сейчас, когда они уже были здесь, ей захотелось повеселиться, сбросить с себя гнетущее напряжение последних дней. Ночью в греческом городке всегда забавно прогуляться.

Толпа неторопливо двигалась, растекаясь от набережной по узким улочкам, чтобы быть осыпанной криками водителей машин и мотоциклов, которые пытались объехать ее по краю. Магазины сверкали огнями, витрины были полны заманчивых вещиц: драгоценностей, ярких ковриков великолепных расцветок, одежда, украшенная вышивкой, кружева, товары для туристов — воспроизведенные в миниатюре знаменитые греческие статуи из мрамора и бронзы, посуда, стилизованная под минойскую, иконы. Иконы! Она остановилась. Религиозная живопись на доске выполнялась теми же художниками, что писали фрески на стенах древних храмов.

Уолтер остановился вместе с ней.

— Нечто особенное привлекло твое внимание?

— Когда ты возишь повсюду свою группу, куда ты ведешь их смотреть фрески?

— Фрески? В монастырь Топлоу, я думаю. Панагия Кера считается чем-то необыкновенным. Это рядом с городом Крица.

— Я полагаю, есть и другие?

— Боже мой, конечно есть. Весь остров утыкан старыми церквями. Слушай, мы идем к Дамьену или нет?

У Дамьена, однако, вход наполовину тонул во мраке.

— Что такое? — спросил Уолтер на входе.

Голос из темноты ответил:

— Греческая ночь, милейший. Уолтер застонал.

— То и дело Дамьен устраивает это. Собирает своих вульгарных приятелей с бузуки и гитарами потанцевать то, что он называет настоящими танцами.

— Ты имеешь в виду «rebetika», — живо откликнулась Эмма. Это были не те синтетические народные пляски, которыми подчевали туристов. — Как чудесно! Я не участвовала в этом давным-давно.