Стрелец. Сборник № 2

НетЭто неправда!Нет!И ты?Любимаяза чтоза что же!Хорошоя ходиля дарил цветыя ж из ящиков не выкрал серебряных ложек!Белыйсшатался с пятого этажаВетер щеки ожегУлица клубилась визжа и ржаПохотливо взлазил рожок на рожокВознес над суетой столичной одуристрогоедревних икончелоНа теле твоем как на смертном одресердцедникончилоВ грубом убийстве не пачкала рук тыТыуронила только

«постель как постельонфруктывино на ладони ночного столика».ЛюбовьТолько в моемвоспаленном мозгубыла тыГлупой комедии остановите ходСмотритесрываю игрушки-латыявеличайший Дон-КихотПомните. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .секундуусталый стал.Толпа орала:«марала!ма-ра-ламаа-раа-лаа!»ПравильноКаждогоктооб отдыхе взмолитсяоплюй в его весеннем днеАрмии подвижников обреченным добровольцам

пощады нетДовольно!Теперьклянусь моей языческой силою!дайтелюбуюкрасивую,юнуюдуши не растрачуизнасилуюи в сердце насмешку плюну ейОко за око!Севы мести в тысячу крат жниВ каждое ухо ввой«вся землякаторжникс наполовину выбритой солнцем головой»УбьетепохоронитевыроюсьОб камень обточатся зубов ножи ещеСобакой забьюсь . . . . . . . . . .Будубешеный!вгрызаться в ножищапахнущие потом и базаромНочью вскочите

ЯзвалБелым быком возросМ у у у уВ ярмо замучена шея язванад нею смерчи мухЛосем обернусь,в проводавпутаю голову ветвистуюс налитыми кровью глазамиДа!Затравленным зверем над миром выстоюНе уйти человекуМолитва у рталег на плиты просящ и грязен он.. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .Солнцелучей не киньИссохните рекижажду утолить не дав емучтоб тысячами рождались мои ученикитрубить с площадей анафемуИ когдана веков верхи ставпоследний выйдет день им,. . . . . . . . . . . . . . .зажгусь кровавым видением

СветаетВсе шире разверзается неба ротНочьпьет за глотком глоток онОт окон зарево.От окон жар течетОт окон жидкое солнце льется на спящий городСвятая месть мояОпять над уличной пыльюступенями строк ввысь поведиДо края полное сердцевыльюв исповедиГрядущие люди!Кто вы?Вот явесьболь и ушибВам завещаю я сад фруктовыймоей великой души

Николай Евреинов

Утонченный «гран-гиньоль»

Есть масса «вещей», в которых нам до ужаса совестно, до ужаса страшно самим себе признаться.

Одно представление, что кто-то об этомузнает, коснется этогосвоею чуждостью да еще (скорее смерть) начнет об этом«распространяться» и (ледяной холод при одной мысли!) станет критиковать, обсуждать, порицать, стыдить или поощрять, злодейски издаваясь, о… Тысяча замков на дверь моей спальни, чтобы во сне, вдруг, ни с того, ни с сего, как-нибудь, все-таки, тем не менее, я не проговорился, а другой (да будь он проклят!) не подслушал!..

Вот какие бывают «вещи» на свете!

Уж такие интимные «вещи», что мать родная не узнает, духовнику побоюсь признаться, бочку вина выпью — и то себя не выдам.

Словом, «тайна сия умрет вместе со мною», и вы во веки веков о ней не догадаетесь!