Стремянка в небо

Оплошность исправил шеф Специального отдела.

– Каким образом он должен с вами связаться? – деловито вопросил он.

– Разве я не сказал? – спохватился Рустем. – Вот голова дырявая! Это просто. Вместе с приглашением Избранный получил и ключ от моего звездолета. Помните печать, которая стекла вам в руку? – обратился он к парню.

Тот кивнул, ощупав укушенную печатью ладонь, носившую теперь внутри ключи от инопланетного звездолета.

Между тем Рустем продолжал:

– Приняв Решение, он должен будет прийти сюда, на корабль. Вход, в отличие от сегодняшнего дня, будет открыт только для него.

– Это что же, у меня теперь в руке инопланетная штука находится? – дошло, наконец, до парня. – Не хочу! Вытащите ее! Немедленно вытащите!

Антон Павлович снова пихнул его в бок.

– Не волнуйтесь, – всплеснул руками Рустем. – Это всего лишь ключ. По нему корабль вас опознает и пустит на борт. Поверьте, вам так самому будет проще!

– Ладно, – буркнул Петя, потирая бок.

Рустем забеспокоился.

– Извините, если я что-то сделал не так. Я не думал… Это обычная практика. Очень удобно и практично носить ключ от дома в ладони. Давайте выберем другой способ связи, – заискивающе предложил Рустем.

Антон Павлович со всей дури наступил Пете на ногу. Тот ойкнул и поспешил отказаться:

– Чего уж теперь. Использую ваш ключ.

Рустем вздохнул с облегчением, старательно не заметив вмешательства в Решение Избранного.

– Тогда до встречи! – произнес он и… исчез.

Вместе с ним исчезла комната с туманными стенами, жарко пылающий камин и стол с угощением. Петя с Антоном Павловичем обнаружили себя стоящими среди осевших холмиков старого кладбища. Антон Павлович на автопилоте продолжал мять салфетку, хотя та уже испарилась у него из руки. От церкви к ним бежали люди из обещанной группы поддержки. Чуть дальше, на дороге, чернел кирпич джипа.

– Ну что, пошли, Избранный!

– Очень смешно, – буркнул Петя.

– Какие уж тут шутки, – вздохнул Антон Павлович. – Сплошная проза жизни.

– Дальше-то что будет?

– Об этом мы поговорим в более уютной обстановке. Шевели ногами, а то дождь собирается.

Петя глянул на небо. Оказывается, пока они блуждали по подземелью и наслаждались гостеприимством пришельца Рустема, прошла целая ночь. Чувствовалось, что давно рассвело, но серые тучи, гряда за грядой идущие откуда-то с востока, делали наступивший день совсем тусклым. Дождь пока не начался, но, судя по тяжелым животам туч, ожидать его можно было скоро.

– Прям настоящий ноябрь, а не начало сентября, – пробормотал Петя.

Порыв холодного ветра рванул его за одежду, и парень прибавил ходу, радуясь, что до деревни они поедут с комфортом – на машине.

Глава девятнадцатая

В Вышелесе их встретила такая куча народу, что у Пети зарябило в глазах. Вокруг суетились врачи и толстые дядьки с большим количеством звезд на погонах. И если первые смотрелись уместно, то необычно быстрые движения последних вызывали тревожное чувство. Над кромкой ближнего леса с ревом пролетел хищного вида вертолет.

– Хоть эти вовремя появились, – пробурчал себе под нос Антон Павлович. – Могли бы и потише себя вести. Работать невозможно!

Петя кинул на него удивленный взгляд, но его внимание отвлекла кучка людей, потерянно мявшихся среди всеобщей суеты. Явные односельчане, парню тем не менее они не были знакомы. Хотя…

– Тетя Лида! – окликнул он.

– Здравствуй, Петенька, – приветливо отозвалась окликнутая.

– Ты чего здесь… – начал Петя. Потом до него дошло: – Ты же весной померла!

– Чево это? Ты говори, да не заговаривайся.

Он во все глаза рассматривал стоящую перед ним женщину. Жила она одна. И сколько парень помнил, тетя Лида Слепуха всегда была старой. Осенью-зимой-весной она ходила в черном болоньевом плаще, летом сменяя его на бесформенную – и тоже черную – хламиду. Частенько от нее пахло водкой, однако, даже выпив, она никогда не задиралась, не ругалась матом. Ее неопределенного цвета глазки за линзами очков начинали лишь сильнее поблескивать, да улыбка приобретала глуповатый вид. Умерла она как-то неожиданно: вчера еще шаталась по деревне, распространяя запах перегара, а на следующий день легла в гроб, заставив односельчан раскошелиться на похороны, ибо родственников у старой пьянчужки не оказалось. Изба же с того времени стояла заколоченная, окончательно нахохлившись и перекосившись уж совсем под фантастическим углом.

Сейчас же женщина выглядела по-другому. Петя, смотревший на Лидуху во все глаза, понял, что совсем она не старая: лет пятьдесят от силы. Куда-то исчезла бледность. Щеки стали просто пухлыми, без всякой одутловатости. Исчезли очки. Глаза без них стали синими, как летнее небо, пусть и слегка выцветшими. Но ведь летнее небо тоже выцветает от зноя, правда?

Женщина хотела что-то спросить, но не успела: Антон Павлович без всяких церемоний потащил Петю прочь, буркнув:

– Некогда трепаться.

Парень машинально послушался.