Стремянка в небо

– Хорошая собака! – потрепал пса по могучему загривку Антон Павлович. Марс от такой вольности офигел настолько, что даже не стал скалить клыки. Поняв, что опростоволосился, пес улегся и сделал вид, что так оно и надо.

– Хозяйство не отморозите?

Его прервали. За дверью кто-то с грохотом ссыпался по лестнице, а через секунду входная дверь распахнулась, явив Митьку в ситцевых семейниках и не очень чистой майке.

– Ой, здрасти! – Парень шустренько дематериализовался в темноту сеней. Теперь из-за двери торчала только голова с растрепанными русыми волосами. – Не злится больше маманя, можешь в дом идти. Только микроволновки не надо больше взглядом жечь. Не напасешься же.

Петя поморщился не ко времени произнесенным словам. Так подставить перед начальством! Ну, Митька, погоди!

Митька, судя по всему, не понял, что рот открыл не ко времени.

Сказав все, что хотел сказать, он уже собрался было закрыть дверь, но Антон Павлович его окликнул:

– Подожди, не уходи. – Покопавшись в кармане, он прогнулся через крыльцо и протянул ему красную книжицу: – Держи, паспорт тебе выправил. Хорошо, что тебя увидел, вспомнил. Он у меня уже неделю по карманам болтается. Вот был бы номер, если бы потерял.

– Спасибо, – выдохнул Митя.

Он принялся листать документ, то и дело возвращаясь к своей фотографии и дате рождения.

– Извините, – он протянул паспорт обратно, – а почему у меня дата рождения такая? Я ж в шестьдесят восьмом родился!

– Ты себя в зеркало видел? – не выдержал Петя. На брата он наезжал редко, но сегодня тот выступил очень уж не вовремя. Объясняться с Антоном Павловичем не хотелось. А что объясняться придется, Петя был уверен. Еще паспорт этот… – Головой подумай! На роже восемнадцать, а в паспорте сорок с лишним!

Митька не обиделся.

– А‐а-а! – понимающе протянул он и исчез за дверью.

«Мама, мама!» – послышалось оттуда.

Антон Павлович улыбался.

– Спасибо, – тоже поблагодарил Петя. – Я уж обдумался, как к этому делу подойти. Не по справке же о смерти парню жить! А тут вы так вовремя.

Он замолчал, выжидающе глядя на начальство.

Тот тоже молчал, копался в своей похожей на сытого бегемота сумке.

Молчание затягивалось.

Наконец из сумки была извлечена знакомая серебряная фляжка. Антон Павлович сделал из нее хороший глоток и блаженно прикрыл глаза.

Парень уже знал, что фляжка появляется, когда начальству требуется собраться, и предвещает долгий разговор.

Сейчас он предложит глотнуть ему, Пете…

– Хочешь? – радушно протянул фляжку Антон Павлович.

Парень сделал глоток. Коньяк, как всегда, был хорош. Он огненным шаром прокатился в желудок и разлился там приятной теплотой.

Плюхнувшись на ступеньку рядом с Антоном Павловичем, Петя поймал на руку снежинку и разглядывал, как жесткий узорный кристаллик превращается в капельку воды. Затем он растер ее и надел перчатки.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – осведомился парень. Чисто из вежливости, поскольку о предмете разговора догадывался. Он ошибался.

– Об изменениях в штатном расписании.

– А я думал, о микроволновке… – растерянно пробормотал Петя.

– Об этом мы поговорим, но позже, – пообещал Антон Павлович. – Сейчас есть более важные дела. Я представил Межгалактическому совету доклад об Избранном с проявившимися способностями.

– Угу, – глубокомысленно отреагировал парень.

Шеф покосился на него и продолжил:

– Шуму было много. Судили, рядили, все переругались. Самое главное, Совет не поверил в твою теорию о Доброте как начале второго витка. Слишком примитивно, слишком глупо. Так не бывает, и где-то, значит, есть подвох.

Петя недоверию обиделся.

– Сами они глупые. Почему, если какая-то истина очевидна, значит, она примитивна? Может, она привычна, оттого глубины и не видно?

– Я‐то с тобой согласен, видел, на что ты способен в приступе добрых чувств к окружающим. Не хотел бы я в этот момент оказаться у тебя на дороге. Шучу, шучу, – успокоил он парня, видя, как тот нахмурился. – Я знаю, что ты не можешь применить свои способности для разрушения. Тем не менее. Существа, заседающие в Совете, обязаны быть недоверчивыми по роду службы. Доброта для них понятие нематериальное, а вот армия Избранных, штурмующая планеты Галактики, – вполне. Они боятся. Да и кто бы не испугался в их должности в такой ситуации?

Петя покивал.

– Что же они решили?

– Присматривать за тобой, то есть взять в штат смотрителей Заповедника.

– А я думал, убьют, – не удержался от шпильки парень. – На всякий случай.

Антон Павлович неодобрительно покачал головой.

– Зря смеешься. Такие предложения тоже выдвигались. И не одно, можешь мне поверить. Но Совет принял решение наблюдать. Это очень достойно и милосердно, учитывая съедающий их страх.

– А также дальновидно, не?

– Не без этого, – согласился шеф и повторил: – Тем не менее.

– Вы мне скажите, – Петя задал давно интересующий его вопрос, – как вы в МКС ухитрились отмазаться от того, что Рустема прошляпили?

– Не прошляпили, а провели спецоперацию по выявлению Избранного и раскрытию у него способностей. Успешную, прошу заметить, – ответил шеф и не удержался, похвастался: – Мне под это дело финансирование увеличили.