Строки судьбы. Мемуары патриарха телевидения

Я познакомилась с Марком Иосифовичем 27 августа 2008 года. Волновалась, когда шла в первый раз. Ничего особенно хорошего от этой работы не ожидала. У пожилых людей ведь обычно нелегкий характер. Встретил меня с улыбкой. Сразу показалось, что он похож на актера Плятта. Поговорили. Потом поработали. Он в кабинете, я по дому. Видя мое напряжение, он включил мне музыку, очень приятную. Как-то напряжение ушло, настроение улучшилось. Потом Марк Иосифович накормил меня обедом (видимо, Катя приготовила, вкусно было). Так что я с первого дня как будто в гости приходила, а не на работу.

С работой по дому я справлялась быстро. Так что он стал мне подкидывать разные поручения: отвезти документы, сделать копии, найти нужные статьи. Публикации про себя регулярно давал почитать. Так я постепенно осознала, какую он важную позицию занимает в нашем телевидении. А по своим рабочим делам в институте не делился. Привычка секретности.

Рассказывал мне о своем детстве в Полтаве, как рано лишился отца, как начал работать еще до школы, как во время войны потерял маму. Говорил, что перед матерью он в неоплатном долгу. По Елизавете Семеновне очень тосковал. Мы с ним часто вместе ездили на кладбище, чтобы побывать у ее могилы…

Человек он очень внимательный, культурный, благородный. Я прожила рядом с ним десять лет. И этих лет не жалею. Эти годы стали для меня самыми интересными, самыми теплыми. Я была под опекой. Хотя, конечно, бывало иногда трудно. Характер у него все-таки нелегкий. Спорить с ним бесполезно.

Со всеми Марк Иосифович был всегда очень вежлив. Как бы он ни был расстроен, никогда не повышал голос. Ни на кого. А я первое время могла немного «пошуметь» — много лет до этого проработала в детском саду. Ребята, по 20–30 человек в группе, шумят беспрестанно. Так что тихо говорить я практически разучилась. Мы все там громко говорили. Иначе просто не слышишь друг друга из-за детского гомона. Вот Марку Иосифовичу и казалось, что я на него кричу. «Зачем так? Я же с тобой спокойно разговариваю». — «Да я не кричу. Это у меня профессиональный голос такой выработался…»