Строптивая мишень

— Пожрать дай, — нарушил Алексей затянувшееся молчание. — Мы поживем пару дней, только помалкивайте об этом.

— Само собой, — засуетился лохматый. — Верка, собери на стол.

Верка зашустрила на кухне, а лохматый пристроился рядом с Алексеем на табуретке, почесал волосатую грудь и сказал неуверенно:

— Леха, крестный сказал, чтоб ты сразу к нему…

— Да понял я, не дергайся…

— Я что, мне что велели… — засуетился тот, вскочил, извлек из холодильника поллитровку и торопливо разлил водку в четыре чашки.

Чашки были грязные, а запах у водки сивушный. Сели за стол. В центре красовалась сковорода с картошкой, огурцы в банке и крупно порезанный шмат сала. От грязи у меня мгновенно пропал аппетит.

— Гришка, коды налей, — распорядилась женщина, опасливо понюхав водку. Гришка принес воды в кружке и нетерпеливо предложил:

— Ну, со свиданьицем…

Подняли чашки и чокнулись. Я тоже, чтобы компании не портить, пить, однако, не смогла. Верка выпила и забулькала водой, левой рукой размахивая, точно отгоняя муху. Мух было достаточно, но избавиться от них таким способом возможным не представлялось.

— Ты когда в городе объявился-то? — захрустев огурцом, спросил Гришка.

— На днях.

— А где был, чего ж не сразу к нам?

Дело у меня было, Григорий.

Лохматый Григорий уставился в чашку и сидел так минуты три, не меньше, как видно, обнаружив в ней что — то для себя чрезвычайно интересное.

— Ты часом не Серого ищешь? — неуверенно спросил он, косясь на Алексея.

Тот тоже хрустнул огурцом и усмехнулся:

— А хоть бы и так.

— Дело-то старое, Алексей, плюнь… Беды бы не было… Ты пока там отдыхал, много чего переменилось.

— Да? Интересно.

Гришка поежился, опасливо замолчал и разлил по второй.

— Сам-то очень беспокоился, как бы ты дров не наломал. Потому и видеть тебя хотел.

— Серый не жилец, пришибу паскуду!

— На черта он тебе сдался? Что было, быльем поросло…

Тут вдруг встряла Верка, хлопнула по столу полотенцем, глазищами сверкнула и рявкнула:

— Не слушай его, Алексей' Серый — сука, заждались его черти, чтоб ему сдохнуть… Я б его сама порешила, да руки коротки.

— Чего городишь-то, чего… — зашипел на нее Гришка, но она и его полотенцем стегнула:

— А этот собачий хвост оттого боится, что прав он: как ты сел, тут много чего переменилось. Крестный твой да Серый теперь закорещились, вместе дела крутят, вот и пошла суета: боятся, что ты, как вернешься, первым делом долги раздашь. Потому и поговорить желает, воспитывать начнет. Мол, кто старое помянет… Только ты не слушай, Серому ты как заноза, по одной земле вам не ходить. Не ты его, так он тебя…

— Ты чему учишь, чему, дура несчастная, мать твою? — заорал Гришка, вскакивая. — В тюрьму парня толкаешь, а? Не чужой тебе человек… Какая ты после этого крестная? Любушка, сестрица моя, как умирала…

— Оставь мать в покое, — отрезал Алексей.

Гришка послушно замолчал и сел рядом.

— Верка, она хоть и дура, но права, конечно, — вздохнув, сказал он через пару минут. — И про Серого, и про крестного твоего. Спелись — Соловей рассказывал, похвалялся Серый, что, мол, появится ваш Леха, так я его мигом определю, не в тюрьму, так в могилу. Некому, мол, за него заступиться. Это он врет, конечно, но и ты его не достанешь, без того чтоб хозяину дорогу не перейти. Так что подумай, Леша, хорошо подумай.

— Я два года думал.

— Ох, — громко и совершенно по-бабьи всхлипнул Гришка и головой покачал. — Чую, быть беде… Когда поедешь-то?

— Ты пока помалкивай, что я объявился.

— А что, я как скажешь…

— Соловей болтал, вчера в городе стреляли, — заметила Верка, доставая из холодильника еще бутылку.

— Ну?..

— Не тебя ли Серый гонял?

— Он теперь носа не высунет, — усмехнулся Алексей. — А шестерок послал, было дело.

— Я так и думала… Ты уж осторожней, Алеша! Никому не верь, а крестному своему в первую голову. На нем крови — захлебнешься… надо будет, и через тебя перешагнет. Кроме меня, пьяницы проклятой, да вот этого дурачка, у тебя и нет никого.

— Ну вот, уже не один, — улыбнулся Алексей.

— Какой с нас толк? Схоронить либо весточку передать… Ты мне лучше про нее расскажи, — резко сменила она тему, ткнув пальцем в мою сторону. — Кто такая, откуда?

Познакомились. Пока у вас поживет, а кто да откуда — дело не твое. А ты, Григорий, Соловья найди. Мне две тачки нужны, надежные. Пусть купит.

Зачем же… — развел руками Гришка.

— Купит, — перебил Алексей. — Чтоб все как положено, и доверенность оформит. Денег дам.

— Сделаем все как скажешь, — заверил Григорий.

— Вот и ладненько… Ну, хватит о делах, выпьем.

— А ты чего не пьешь? — спросила Верка, заглянув в мою чашку.

— Не пью, и все, — твердо заявила я, чтобы раз и навсегда прекратить поползновения на свою трезвость.

— И правильно, девонька. Все зло через эту проклятую дрянь. — Верка в чашку уставилась, загрустила и даже как будто прослезилась.

— Мне бы чаю, — попросила я. — Если есть, конечно.

— Есть. Ты не смотри, что у нас такой бардак, мы люди не бедные…