Строптивая мишень

Она поднялась, слегка покачиваясь, и пошла к плите — Алексей с Гришкой разговаривали, а я силилась переварить информацию. Тут Верка поставила передо мной армейскую кружку с крепким чаем, — заварка толстым слоем покрывала всю поверхность, так что к жидкости, казалось, не прорвешься. Я мысленно вздохнула, еще раз заглянула в кружку и сказала:

— Ложку чайную дайте, пожалуйста. Ложку дали, заварку удалось потеснить, но легче от этого не стало: кружка нагрелась, а пить с ложки я терпеть не могу. Я начала злиться, но опять вежливо попросила:

— Можно мне чашку? То есть можно, я из своей в вашу водку перелью?

Верка моргнула глазами, а я перелила, направилась к раковине и пошарила глазами в поисках хоть какого-нибудь средства, способного отмыть толстый слой грязи с чашки. Но о достижениях цивилизации здесь слыхом не слыхивали. Мысленно чертыхаясь, я попробовала оттереть ее руками и тут поймала взгляд Алексея, насмешливый и как будто одобрительный. Хозяева взирали осуждающе. С их точки зрения, я была чужого поля ягода и доверия не заслуживала. Мне плевать было на их взгляды, я точно знала, что грязь вредит моему здоровью, и решила их попросту игнорировать.

Где-то через час они захмелели; сначала Гришка стал клевать носом за столом, а потом и Верка. Алексей по очереди отнес их в комнату, на диван пристроил и вернулся ко мне.

— Неужели мы здесь жить будем? — нахмурилась я.

— Не знаю, как ты, а я буду.

— Грязь. Гадость какая. Таракан побежал, я видела.

— Подумаешь, таракан.

— Я их боюсь.

— Привыкнешь. Они даже не кусаются, просто бегают. Хотя, если хочешь, можешь устроиться в гостинице, в президентском номере.

— Нечестно так со мной разговаривать.

— А я хвастался, что честный?

— Давай не будем ссориться, — решила я проявить добрую волю. — Это твои родственники?

— Ты ж слышала.

— Здесь две комнаты?

— Ну…

— Я ведь не могу спать в одной комнате с ними, верно?

— Положим, и что?

— Как же мы разместимся? — Просто мы разместимся, В малень — кой комнате диван и кресло. Если ты дума — ешь, что я к тебе приставать начну, так не дождешься и не мечтай.

Что ж так? — насторожилась я

— А не нравишься ты мне.

— Как это? — От неожиданности я даже растерялась.

— А вот так. И не выпендривайся. Ты обыкновенная шлюха, таких в каждом кабаке червонец дюжина.

Я подавилась чаем.

— Ты чокнутый, что ли?

— Ага. Ты в своей фирме чем занималась, гостей встречала? Шлюха — она и в Африке шлюха, хоть рубль стоит, хоть сотню баксов.

Я захлопала глазами и поинтересовалась, не имея особого желания вступать в конфликт:

— Ты женщин в принципе не уважаешь или исключительно меня?

— В принципе.

— Слава Богу, не одна страдаю… Я не хотела твою родню обидеть, правда, — затараторила я примирительно. — Извини. И тараканы… если не кусаются, пусть бегают… Я тебе очень благодарна за то, что ты решил мне помочь.

— Я не решил.

— Тогда за то, что до сих пор не сдал.

— Время есть.

— Слушай, может, пока время есть, я в комнате приберусь? И нам на пользу, и тараканам веселей. Он промолчал, сурово нахмурившись.

Комната стала выглядеть почти человеческим жильем. Оценил это Алексей или нет, мне неведомо. Он уселся в кресло, и некоторое время мы молча разглядывали друг друга.

— А душ принять можно? — поинтересовалась я наконец. — Я в том смысле, прилично ли это?

— Делай что хочешь, мне без разницы-Мы еще друг на друга попяпились, и я спросила:

— Что у тебя с лицом?

— А что с ним? — усмехнулся Алексей.

— Это в тюрьме, да? — Я придала голосу мягкость, а в глаза тумана напустила.

— А, вон оно что! — Алексей хохотнул. — Это на тот предмет, что рожа у меня разукрашена? Не угадала, дорогуша, мамкина промашка.

— Как это? — не поняла я.

— А вот так — Было мне года четыре, и был у меня стульчик, высокий такой, на ножках. Захотел я пить, мамуля налила воды в стакан и мне подала, А я-то, шустрый, кувыркнулся вместе со стулом, да мордой на стакан. Он, само собой, разбился, и меня долго штопали. А мамка только причитала: одно хорошо, что глаза целы.

— А носом ты шлепнулся на чайник? — от души порадовалась я своей сообразительности.

— А носом я шлепнулся с велосипеда, поцеловался с канализационным люком сразу в двух местах. Еще с дерева падал и руку ломал. Если тебе интересно, расскажу подробно.

— Не интересно.

— Жаль.

— Задушевной беседы что-то не получается. Пойду-ка я в ванную, может, местная фауна потеснится, и я вымыться сумею.

Вернувшись из ванной, я ошалело замерла в дверях — Алексей сидел на полу рядом с деревянным ящиком и извлекал оттуда оружие. Целый арсенал.

— Это что? — сглотнув, спросила я.

— А то не видишь.

— Что, вот так просто в квартире двух любителей выпить такое и хранится?

— Припасли.

— Интересные люди, — покачала я головой, устраиваясь на диване. — Где ж это продается?

— Там же, где покупается.

— Ты чего вредный такой?

— Нормальный.

— Значит, воевать собрался, с Серым? Это он тебя в тюрьму пристроил? А кто такой крестный?

— И ты еще удивляешься, что тебя убить хотят? Удивляться надо. как жива до сих пор.

— В том смысле, что я много болтаю? Это нервное. Ты не обращай внимания, ладно?