Структура и динамика психического

398 Я уже упоминал, что Фрейд установил, что в бессознательном присутствуют архаические остаточные формы и примитивные способы функционирования. Дальнейшие исследования и богатейший материал наблюдений подтвердили этот вывод. Учитывая строение тела, было бы странно, если бы психическое оказалось единственным биологическим феноменом, в котором не обнаруживалось бы различимых следов его эволюции. Вполне вероятно, что в случае психического таковые связаны с инстинктивной основой. Биологическая концепция «паттернов поведения» соотносит инстинкт с архаическим следом. Аморфных инстинктов фактически не существует, то есть каждый инстинкт несет в себе паттерн соответствующей ему ситуации. Он всегда воплощает некий образ с неизменно присущими ему чертами. Инстинкт муравья-листореза следует образу, в котором схвачено все – муравей, дерево, лист, его «срезывание», транспортировка и даже маленькая муравьиная плантация¹¹¹

. Если какое-то из этих условий отсутствует, инстинкт не срабатывает, поскольку он невозможен вне своего общего паттерна, своего образа. Такой образ представляет собой априорный прообраз. У муравья он является врожденным, первичным относительно любой его активности, поскольку для него никакая активность вообще немыслима, покуда ее не инициирует и не сделает возможной инстинкт, основанный на соответствующем паттерне. Такая схема верна для всех инстинктов и проявляется в одной и той же форме у всех особей данного вида. Это так же верно и для человека: ему присущи априорные прообразы инстинктов, которые задают основания и паттерны его активности – постольку, поскольку он действует инстинктивно. Как биологическое существо, он не имеет выбора и вынужден действовать специфически человеческим образом и следовать своему паттерну поведения. Это задает довольно узкие границы возможного для него диапазона желаний и волевых актов; чем уже диапазон, тем примитивнее человек и тем больше его сознание зависит от сферы инстинктов. Хотя, в каком-то смысле, вполне корректно рассматривать паттерны поведения как сохранившиеся архаические следы, как это делал Ницше применительно к функции сновидений, хотя такой подход не совсем справедлив, так как не учитывает биологический и психологический смысл этих прообразов. Это не просто реликты и рудименты более ранних способов функционирования – это неустранимые и биологически необходимые регуляторы инстинктивной сферы, их область действия распространяется на все психическое и ограничивается в своей безусловности лишь рамками относительной свободы воли. Можно сказать, что в образе выражается смысл инстинкта.

399 Хотя идея о существовании инстинктивных паттернов не противоречит биологии человека, эмпирически доказать существование конкретных прообразов очень сложно. Ибо орган, посредством которого мы могли бы постичь их, – сознание – представляет собой не только результат трансформации изначального инстинктивного образа, но и сам инструмент этой трансформации. Поэтому не удивительно, что человеческий разум бессилен выявить присущие человеку прообразы, подобные тем, о которых нам известно в мире животных. Я должен признать, что не вижу прямого пути для решения этой проблемы. И тем не менее, мне удалось (как я полагаю) найти косвенный подход к исследованию инстинктивных образов.