Структура и динамика психического

261 В настоящем докладе я свел вместе все те факторы, которые, с точки зрения чисто эмпирической психологии, играют ведущую роль в детерминации человеческого поведения. Многообразие аспектов, требующих внимания, обусловлено природой психики, отражающейся в бесчисленном множестве граней, и они есть мера тех трудностей, с которыми приходится сталкиваться исследователю. Огромная сложность психических явлений ложится всей своей тяжестью на нас только после того, как нам становится ясно, что все попытки сформулировать исчерпывающую теорию обречены на провал. Предпосылки всегда выглядят намного проще. Психическое – отправная точка всякого человеческого опыта, и всякое знание, достигнутое нами, в конечном счете снова возвращает нас к нему. Психическое – начало и конец всякого познания. Оно является не только объектом изучающей его науки, но и ее субъектом. Это позволяет психологии занимать уникальное место среди других наук: с одной стороны, существует постоянное сомнение относительно того, является ли она наукой вообще, тогда как, с другой – психология обретает право поставить теоретическую проблему, разрешение которой станет одной из труднейших задач для будущей философии.

Боюсь, что в моем обзоре, по необходимости слишком сжатом, я оставил без упоминания несколько прославленных имен. Тем не менее, среди них есть одно, которое мне бы не хотелось пропустить. Это имя Уильяма Джемса, чья психологическая проницательность и прагматическая философия неоднократно служили для меня ориентирами. Именно его проницательный ум помог мне осознать, что горизонты человеческой психологии расширяются до неизмеримого.

Примечание

Первоначально была прочитана (на английском языке) в форме лекции в Гарвардском Университете в 1936 году на конференции по гуманитарным и естественным наукам, посвященной трехсотлетию университета, и опубликована в составе материалов симпозиума (Факторы, определяющие человеческое поведение [Кембридж, 1937]). С незначительными изменениями была вторично опубликована под названием «Человеческое поведение» в материалах другого симпозиума, изданных Рут Нандой Эншен:

Наука и человек (Нью-Йорк, 1942). Здесь публикуется последний вариант работы, с дополнительными незначительными изменениями, основывающимися на первоначальной немецкой машинописной рукописи.

III

Инстинкт и бессознательное

263 Рассматриваемая на данном симпозиуме тема затрагивает проблему, представляющую огромную важность как для биологии, так и для психологии и философии. Но прежде чем обсуждать связь инстинкта с бессознательным, необходимо сначала четко определиться с терминологией.

264 Говоря об определении инстинкта, я хотел бы подчеркнуть значение принципа «все или ничего», сформулированного Риверсом; мне кажется, что эта особенность инстинктивной деятельности имеет важное значение для рассмотрения данной проблемы с психологической стороны. Я ограничусь обсуждением проблемы инстинкта именно с этих позиций, поскольку не считаю себя достаточно компетентным для того, чтобы рассматривать ее в биологическом аспекте. Но, пытаясь дать психологическое определение инстинктивной деятельности, я обнаруживаю, что не могу всецело положиться на критерий Риверса – реакцию по принципу «все или ничего» – по следующей причине: Риверс определяет эту реакцию как процесс, интенсивность которого не зависит от условий, его породивших. Это реакция, имеющая некую собственную интенсивность, которая ни при каких условиях не зависит от вызвавшего ее раздражителя. Но если рассмотреть психологические процессы сознания, задавшись вопросом о том, есть ли среди них такие, интенсивность которых абсолютно несоразмерна силе раздражителя, то окажется, что у любого человека их наличествует великое множество. Например, несоразмерные, вспыхивающие по пустякам эмоции, впечатления, чрезмерные побуждения, намерения, выходящие за рамки здравого смысла и тому подобные явления. Отсюда вытекает, что все эти процессы нельзя классифицировать как инстинктивные, и потому нам следует поискать другой критерий.