Читаем СТРУКТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: возможное и невозможное полностью

Такое похвальное слово натуральному обмену и оплате услуг натурой как свидетельству прогрессивного своеобразия молодой Америки довольно забавно. В XVII и еще в XVIII в. оплата натурой была еще весьма частой в Европе, где она была пережитком прошлого, когда такие обмены были правилом. Невозможно перечислить вслед за Альфредом Дошлем35 всех этих золингенских ножовщиков, горняков, пфорцгеймских ткачей, шварцвальдских крестьян-часовщиков — и те и другие оплачивались натурой: продовольствием, солью, тканями, латунной проволокой, мерами зерна; все такие продукты оценивались по крайне завышенной цене. То была Trucksystem (в общем, натуральный обмен), которую в XV в. столь же хорошо, как и Германия, знали Голландия, Англия, Франция. Даже немецкие «должностные лица» Империи, и уж тем более муниципальные служащие, получали часть своего жалованья натурой. А скольким школьным учителям еще в прошлом столетии платили птицей, сливочным маслом, пшеницей!36

В индийских деревнях тоже во все времена оплачивали своих ремесленников (в ремесленных кастах дело наследовалось от отца к сыну) продовольствием, а в портах Леванта
baratto, натуральный обмен, с XV в. был благоразумным правилом всех крупных купцов, во всяком случае всякий раз, когда им представлялась для этого возможность. И несомненно, что, именно следуя этой традиции натурального обмена, такие специалисты в области кредита, как генуэзцы XVI в., сообразили превратить так называемые безансонские ярмарки, где оплачивались векселя со всей Европы, в подлинные центры клиринговых расчетов еще до того, как появилось само это слово. В 1604 г. некий венецианец был поражен теми миллионами дукатов, что переходили из рук в руки в Плезансе, где проводились такие ярмарки, притом что в завершение не видно было ничего, кроме нескольких горсточек экю, «золотых и в золоте»37
, т. е. реальных денег.

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЕВРОПЫ: ЭКОНОМИКИ И МЕТАЛЛИЧЕСКАЯ МОНЕТА В МЛАДЕНЧЕСКОМ ВОЗРАСТЕ


Япония, страны ислама, Индия и Китай занимают промежуточное положение между Европой и первобытной экономикой-на полпути развития активных и завершенных товарно-денежных отношений.

В ЯПОНИИ И ТУРЕЦКОЙ ИМПЕРИИ

В Японии денежная экономика расцвела с наступлением XVII в. Однако обращение золотых, серебряных и медных монет почти не затронуло там массы населения. Древние деньги, представленные рисом, продолжали функционировать, грузы селедки по-прежнему обменивались на грузы риса. Но трансформация шла своим путем. У крестьян скоро оказалось достаточно медной монеты для того, чтобы платить ею подати с полей, засеянных не рисом (на остальных действовала старинная система барщинных работ и натуральной ренты). В западной части Японии во владениях сёгуна треть крестьянских повинностей будет оплачиваться деньгами. Некоторые даймё

(крупные князья) вскоре располагали такой большой массой золота и серебра, что платили своим самураям (служившим у них дворянам) белой или желтой монетой. Это развитие шло медленно из-за грубого вмешательства властей, из-за того, что умы были настроены враждебно по отношению к новой системе, а самурайская этика запрещала своим приверженцам думать и даже говорить о деньгах38. Крестьянскому и феодальному миру противостояла Япония по меньшей мере тройной денежной системы-правительственная, купеческая и городская, Япония на самом-то деле революционная. Бесспорными признаками достижения определенной зрелости были колебания цен (о которых нам известно), в особенности цен на рис, и колебания денежных повинностей крестьян, или, если угодно, резкая девальвация 1695 г., на которую сёгун решился в надежде «приумножить монету»
39.

Страны ислама, лежавшие между Атлантикой и Индией, располагали денежной системой, однако старинной и остававшейся замкнутой в своих традициях. Развитие ее происходило лишь к выгоде Ирана, активного перекрестка торговых путей, Османской империи и города, бывшего исключением, — Стамбула. В XVIII в. в этой огромной столице прейскуранты фиксировали в национальных валютах цены товаров и таможенные пошлины ad valorem; здесь осуществлялись переводные операции на Амстердам, Ливорно, Марсель, Лондон, Венецию, Вену…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное