СТРУКТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: возможное и невозможное

Не менее странной оказывается и та монета, которую с удивлением обнаружил один из журналистов, недавно сопровождавших королеву Елизавету II и герцога Эдинбургского в Африке. «Туземцы внутренних районов Нигерии, — писал он, — покупают скот, оружие, сельскохозяйственную продукцию, ткани и даже своих жен не на фунты стерлингов Ее британского величества, но за странную монету из коралла, отчеканенную, [а лучше сказать, изготовленную], в Европе. Эти деньги… рождаются в Италии, где их именуют olivette; их специально изготовляют в Тоскане, в одной ливорнской коралловой мастерской, которая сохранилась до наших дней». Эти «оливетте», просверленные в центре коралловые цилиндрики с желобками на внешней поверхности, сегодня имеют хождение в Нигерии, в Сьерра-Леоне, на Береге Слоновой Кости, в Либерии и даже дальше. Покупатель в Африке носит их на поясе в виде снизок; всякий может собственными глазами (de visu) оценить его состояние. В 1902 г. Гбеханзин купил за тысячу фунтов стерлингов нестандартную оливетта весом в килограмм и великолепного цвета¹⁷

.

Но составить исчерпывающий перечень таких неожиданных форм монеты нам не удалось бы. Они скрываются повсюду. Исландия, согласно регламентам 1413 и 1426 гг., на столетия установила настоящий прейскурант на оплату товаров в сушеной рыбе: одна рыба за подкову, три — за пару женских башмаков, 100 — за бочку вина, 120 — за бочонок сливочного масла и т. д.¹⁸На Аляске или в России Петра Великого эта роль выпала на долю пушнины: порой речь шла просто о квадратных кусках

Завоеватель Китая, император Хубилай повелел «чеканить» деньги из коры тутового дерева, на которую наносилась императорская печать. «Livres des Merveilles», Mss. fr. 2810, fo 45. (Фото Национальной библиотеки.)

меха, которые в отдельных случаях загромождали кассы царских военных казначейств. Но в Сибири подати собирались именно драгоценными и имевшими хороший сбыт мехами, и именно мехами, «мягкой рухлядью», царь производил многочисленные платежи, в частности своим чиновникам. В колониальной Америке в зависимости от района деньгами служили табак, сахар, какао. В Северной Америке индейцы использовали маленькие цилиндрики белого и голубого цвета, выточенные из раковин и нанизанные как бусы: то были вампумы

, которыми европейские колонисты будут на законном основании пользоваться до 1670 г. и которые фактически сохранятся по меньшей мере до 1725 г.¹⁹ Точно так же в ХVІ-ХVІІІ вв. в Конго (в широком смысле, включая и Анголу) зародилась сеть рынков и активных обменов; и то и другое, несомненно, обслуживало главным образом «меновую торговлю» белых и их агентов-помбейруш, зачастую обосновывавшихся очень глубоко во внутренних областях. Здесь имели хождение две псевдомонеты: зимбо и куски ткани²⁰. Для раковин существовал эталон: на мерном сите мелкие отделялись от крупных (1 крупная равнялась 10 мелким). Что же касается тканей — денег, то их размер варьировал: лубонго

был величиной с лист бумаги, а мпусу — со скатерть. Эти деньги, которые обычно считались на десятки, образовывали, таким образом, как и металлическая монета, шкалу ценностей с кратными и дробными величинами. Могли мобилизовываться и крупные суммы: в 1649 г. король Конго собрал 1500 тюков ткани, стоивших примерно 40 млн. португальских рейсов²¹.

Всякий раз, когда возможно проследить судьбу таких псевдоденег после европейского проникновения, эволюция оказывается одной и той же, идет ли речь о каури в Бенгале ²², о вампумах

после 1670 г. или о конголезских зимбо, — она приводит к чудовищной инфляции, катастрофической из-за накопления запасов, из-за ускоряющегося, а то и вовсе обезумевшего обращения и из-за сопутствующего этому обесценения по отношению к доминирующим европейским валютам. А сюда добавляется еще и примитивная «фальшивая монета»! В XIX в. изготовление европейскими мастерскими фальшивых вампумов из стекляруса повлекло за собой полное исчезновение старинной монеты. Португальцы оказались более изобретательны: около 1650 г. они завладели у берегов острова Луанда «денежными ловлями», т. е. местами добычи зимбо. А ведь последние с 1575 по 1650 г. уже обесценились в десять раз²³.

Из всего этого надлежит заключить, что всякий раз, когда первобытные деньги и в самом деле были деньгами, они обнаруживали все повадки и нравы, присущие деньгам. Их превращения сводят воедино историю столкновения между примитивными и развитыми экономиками, столкновения, какое означало появление европейцев на всех морях мира.

МЕНОВАЯ ТОРГОВЛЯ В САМОМ ЦЕНТРЕ ДЕНЕЖНОЙ ЭКОНОМИКИ