СТРУКТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: возможное и невозможное

гочисленными и грубыми индейцами-чичимеками. На них еще в XVII в. ведется систематическая охота; ежегодно начиная с ноября их травят, «как диких зверей». В Аргентине и особенно в Чили дела обстояли более сложно, ибо индеец по крайней мере позаимствовал у завоевателя лошадь, и арауканы вплоть до начала XX в. будут упорными противниками колониста²²¹. По правде говоря, речь идет скорее о покорении пространства, а не людей (тех просто уничтожают). И поэтому победить нужно было прежде всего расстояния. В XVI в. медлительные повозки аргентинской пампы, запряженные парой быков; караваны мулов в Испанской Америке; наконец, в XIX в. фургоны переселенцев на Запад в США, фургоны, которые сделаются знаменитыми после

вестернов, — таковы были орудия этого молчаливого завоевания, регулярно заканчивавшегося формированием фронта колонизации, зоны пионеров, откуда все возобновлялось с новой силой. На этих отдаленных окраинах жизнь колониста начинается с нуля: люди слишком малочисленны, для того чтобы над ними могла возобладать общественная жизнь, здесь каждый сам себе господин. Какое-то время такая привлекающая людей анархия продолжается, а потом устанавливается порядок. Однако к этому моменту граница продвинулась уже чуть дальше в глубь материка, принеся с собой все тот же дух анархии и временности. Это подвижная граница — moving frontier

, в наличии которой романтическая концепция Ф. Дж. Тернера еще вчера, в 1921 г., усматривала самый генезис Америки и ее наиболее своеобразных отличительных черт²²².

Завоевание пустых или почти пустых пространств, легкость такого завоевания характерны и для великого продвижения русских в XVI в., когда солепромышленники, охотники за пушниной и казаки верхом на своих конях сумели покорить Сибирь. Отдельные вспышки сопротивления сразу же бывали сломлены. Вырастали города, остроги, постоялые дворы, мосты, почтовые станции с телегами, санями, лошадьми (в 1587 г — Тобольск, в 1648 г. — Охотск, в 1652 г. — Иркутск по соседству с озером Байкал). Так, для военного лекаря русской службы, швейцарца по происхождению, Сибирь еще в 1776 г. — это перегоны, изнурительные дни поездок на лошадях, когда важно к концу дня добраться до непременного ночного пристанища-острога или города²²³. Зимой купец с санным обозом, не достигший подобного места назначения, рискует быть навсегда погребенным под снегом вместе со своими людьми, животными и товарами. Медленно складывается сеть дорог и городов. Русские землепроходцы добрались в 1643 г. до бассейна Амура, в 1696 г. они обследовали огромный полуостров Камчатку, а в следующем столетии достигли Аляски, где русские колонисты обосновались в 1799 г. Это было быстрое, хотя и хрупкое — но оттого тем более заслуживающее восхищения — мирное завоевание. Беринг, сделавший Охотск базой своих исследовательских плаваний, в 1726 г. нашел в этом укреплении лишь несколько русских семей. А Джон Белл, в 1719 г. путешествовавший по Сибири, двигаясь по главной дороге, «в течение шести дней не видел ни домов, ни жителей»²²⁴

.

КОГДА КУЛЬТУРЫ ОКАЗЫВАЮТ СОПРОТИВЛЕНИЕ

Все усложняется, и разговор принимает совсем иной оборот, когда продвижение происходит не в пустоте. Несмотря на яростные возражения компаративистов, нельзя смешивать пресловутую «германскую колонизацию» в странах Восточной Европы — Оstsiedlung — и подвиг продвижения американской «границы». С XII по XIII и даже по XIV в. колонисты из Германии в широком смысле (зачастую они были из Лотарингии или Нидерландов) обосновывались к востоку от Эльбы благодаря политическому и социальному поощрению, равно как и насильственным путем. Пришельцы ставили деревни посреди обширных лесных росчистей, размещали дома вдоль дорог. Они, вероятно, принесли [с собой] тяжелый плуг с железным лемехом, создали города и ввели в них, как и в славянских городах, немецкое право-магдебургское, если речь шла о внутриконтинентальных районах, любекское, если дело происходило в областях приморских. Мы имеем здесь дело с движением огромного масштаба. Но эта колонизация происходит на землях, уже занятых славянским населением с более или менее прочной организацией, которая призвана противостоять пришельцам и, если потребуется, поглотить их. Беда Германии была в том, что она сложилась поздно и свое продвижение на восток начала только после того, как там обосновались славянские народы, привязанные к земле и, как доказывают данные раскопок, опиравшиеся на свои города гораздо прочнее, нежели это принято было утверждать в недалеком прошлом²²⁵.