Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной

Тем вечером в Кремле предстоял обед, который Брежнев давал в честь высокого гостя из ЙАР. К нему, как всегда, готовились загодя: писалась речь, составлялись списки гостей, обсуждалось роскошное меню. Но неожиданно, в самый канун этого важного события от помощников Генерального секретаря поступило строгое указание: провести обед за один час. И после некоторой паузы со значением было добавлено: футбол…

Так 27 октября 1981 года в Грановитой палате был поставлен рекорд — обед провели за 50 минут.

Сначала, как положено, были речи. Оба лидера говорили о великой дружбе, связывающей народы Советского Союза и Йеменской Арабской Республики. Это заняло минут двадцать. Но потом началась гонка: блюда сновали по столу со скоростью необыкновенной. Только-только официант поставит перед тобой тарелку с роскошной севрюгой, вилку ко рту не успеешь поднести, как ее уносят.

Но Брежнев все равно был недоволен.

— Андрей,

 — ворчал он на Громыко, — зачем ты затеял этот обед? Ты же знаешь — у меня футбол!

Министр пробовал объяснять важность укрепления советско-йеменской дружбы, но Генсек был непреклонен:

— Я же тебе говорю — у меня футбол!

Переводчик Сергей Букин, естественно, этот разговор не переводил, а йеменский президент ЙАР русского языка не знал и, видимо, думал, что в эту минуту решается судьба поставок Северному Йемену советского оружия, строительства порта Салиф и других жгучих вопросов советско — йеменского сотрудничества.

Он молча наблюдал за происходящим и про себя отметил, что в этом споре победил Брежнев, после чего темп обеда еще увеличился. Однако Салеха это не обескуражило. Согласно древним обычаям, в Йемене едят быстро, зато долго пьют чай. Поэтому, когда подали чай — большие стаканы в красивых кремлевских подстаканниках, он расслабился и решил, что настал час для серьезного разговора, к которому он давно и тщательно готовился. Президент достал из кармана проект Договора о дружбе с Советским Союзом, который он подготовил, и только начал говорить, как Генеральный секретарь прервал его на полуслове:

Неужели Вы будете пить этот чай? Он же горячий!

Салех смешался и замолчал, соображая, как ему реагировать. И тут возникшей паузой воспользовался секретарь ЦК КПС Б. Н. Пономарев.

— Товарищ президент, — спросил он, — а бананы в Йемене растут?

Но рассерженный Генсек гневно посмотрел на него: мол, чего ты встреваешь — матч уже начинается! Поникший Пономарев буквально влип в кресло, а Брежнев поднялся и, не прощаясь, вперевалку, как утка, с ноги на ногу поплелся через царские ворота из Грановитой палаты.

Гости еще немного посидели, выпили и разошлись. А поздно вечером Салех позвал к себе в резиденцию заведующего ближневосточным отделом советского МИДа и вручил ему проект Договора о дружбе и сотрудничестве.

— Передайте его моему другу Брежневу, — сказал президент. — Он примерно такого же содержания, как ваш договор с Южным Йеменом. Я готов подписать его завтра утром еще до отлета в Сану.

Сам по себе договор этот нам подходил, но Салех ставил условие: продать ему оружия на 1 миллиард рублей. Правда мотивировал он эту заявку «большой протяженностью границы с Саудовской Аравией, которая занимает враждебные позиции по отношению к Северному Йемену».

Впрочем проблем с поставкой оружия тоже не было, тем более что в конце беседы Салех сам снял это условие. Главной проблемой был фактор времени: за ночь советские руководители, увлекшись футболом, принять такое решение были просто не в состоянии. Об этом, естественно в деликатной форме, и было сказано президенту ЙАР. Да он и сам понимал это, сказав, что договор можно заключить потом, в ходе следующего визита.

На следующее утро он улетел без проблем. А Громыко, когда ему тем же утром доложили о просьбе Салеха, рассердился:

— Что за спешка такая с этим договором? Это же политика, а не верблюжьи скачки!

На Политбюро

Спустя два дня, 29 октября 1981 года, в Кремле состоялось заседание Политбюро, на котором сам Брежнев доложил об итогах визита президента ЙАР.

— Что можно сказать, подводя итоги визита президента Северного Йемена Салеха? — медленно, по складам начал читать Генеральный секретарь заготовленный для него текст, напечатанный огромными, «лошадиными», как мы их называли тогда, буквами.