Сцены провинциальной жизни

— Вот тебе прелести богемы! — Можно подумать, что одного раза было мало.

Миртл была должным образом поражена моей осведомленностью.

Взяв, как говорится, быка за рога, я не позволил Миртл прохлаждаться после ленча у «Пса и перепелки», а ускоренным маршем привел ее обратно в наш домик.

Вечером я спросил, не хочет ли она в конце будущей недели съездить со мною в Оксфорд навестить Роберта. Миртл такая мысль пришлась по душе. Я рассудил, что, если она будет в Оксфорде, значит, она не будет с Хаксби. Поэтому мне такая мысль тоже пришлась по душе. И тут я заметил у нее улыбку нескрываемого удовлетворения. Меня исподволь подвели к тому, что от меня и требовалось. Не все ли тем самым сказано о тающих, молящих, укоризненных взглядах, которыми награждают нас прекрасные, несправедливо обиженные создания?

Однако подошел конец следующей недели, и решимость у Миртл иссякла. Она робела при мысли о встрече с Робертом и боялась, как бы мы вновь не принялись обсуждать планы отъезда в Америку.

И все же не отступила. Когда мы встретились на вокзале в субботу, она держалась просто молодцом. Одета она была элегантно, хотя и несколько броско: очень красивое платье и новая шляпа, на которую она нашла нужным нацепить вуаль, какие носили в начале века. Вуаль ей шла, это было всякому видно, но создавала впечатление некоторой экстравагантности. Я улыбнулся про себя, подумав, что в двадцать два года девушке трудно соблюдать меру. Она растрогала меня, и я с большой нежностью поцеловал ее через вуаль.

Целуя Миртл, я обратил внимание, что у нее как-то странно пахнет изо рта. Я пригляделся. Щеки у нее горели, в глазах появился неестественный блеск. Джин — вот чем пахло у нее изо рта.

— В чем дело?

Миртл посмотрела мне в глаза.

— Да, зайчик. То самое.

У меня подкосились ноги.

— Ая-яй! — вырвалось у меня. Я догадался с полуслова.

Мы стояли в дверях вокзала. Сквозь стеклянный свод весело светило солнце. Рядом остановилось такси, и носильщик оттолкнул нас с прохода. Я поддержал Миртл за локоть, имея в виду поддержать ее и в другом смысле слова. Веселенькое начало для поездки в выходной день!

Я повел Миртл к кассе, расспрашивая ее тем временем. Но я и так не сомневался, что она говорит правду. Что-что, а верил я ей безусловно. Мы прошли мимо ярко освещенной стеклянной витрины с моделью локомотива. То был «Летучий шотландец».

Как водится в подобных случаях, я напустил на себя великую искушенность и невозмутимость, словно речь шла о чем-то обыденном.

У Миртл на лице особой искушенности и невозмутимости не наблюдалось.

— Так уже бывало, ты знаешь. — Мой голос звучал уверенно и твердо. Если и была во мне уверенность и твердость, то она целиком ушла в голос. — Нечего даром беспокоиться.

Я купил билеты.

— Может, мне не ехать? — сказала Миртл, глядя на меня в мучительном смятении. — Езжай лучше сам.

Я сделал удивленные глаза и наотрез отказался.

Она взяла меня под руку.

— Ты только Роберту не рассказывай, ладно, зайчик?

— Естественно! — Я подумал, что, если это не ложная тревога, Роберту придется сказать, и очень скоро. У кого же еще просить деньги?..

В вагоне Миртл сидела напротив меня, смиренная и сумрачная под экстравагантной вуалью.

В Блечли, где мы делали пересадку, я купил Миртл стаканчик джина.

Приехав в Оксфорд, мы прямо с поезда направились в гостиницу. Миртл стала посреди душной спаленки с таким спертым воздухом, словно здесь без просыпу спали много лет.

— Милый, ты мне не купишь бутылку «Кайпера»?

— Конечно. — Не знаю, откуда во мне взялась эта вера в чудодейственную силу джина. Вероятно, чем хуже представляешь себе, что делать, тем легче заражаешься чужой уверенностью.

Упругой, собранной походкой я зашагал в винную лавку, знакомую мне издавна. Откуда берется у мужчин эта упругая, собранная походочка, когда они сами не знают, на каком они свете? Шут их ведает, этих шутов, — но берется откуда-то.

Погода переменилась. Скрылось солнце, и стало серо и сыро. Пропуская мимо поток велосипедистов, я постоял на углу, охваченный острой тоской по былым студенческим дням.

Потом свернул на Брод-стрит — и нос к носу столкнулся с Томом.

Что за чудеса! Тому полагалось сегодня нежиться на даче.

— Ты что тут делаешь?

— Сегодня утром пришло письмо от Американского общества бухгалтеров-экспертов, — с округлым и напыщенным жестом сказал Том. — Я решил, разумнее всего будет срочно обсудить его с Робертом.

Врешь — ты знал, что мы с Миртл здесь, а тебе ведь главное не упустить что-нибудь интересненькое.

— Это нисколько не нарушит твои планы, — продолжал Том голосом, каким врач-психиатр унимает сумасшедшего. Он подозрительно сощурил на меня глаза. — Да, кстати, а где Миртл?

— В гостинице. Ей нездоровится.

Я видел, что Том мне не верит. Он явно решил, что у нас назревает семейная сцена. Когда я отделался от него, спеша за своей покупкой, он сощурился еще подозрительнее и широко зашагал по Брод-стрит докладывать новость Роберту.