Сцены страсти

Закрыв последний чемодан, Шрив торжественно похлопал по нему рукой. У него не было необходимости, презирая смерть, бежать за своими деньгами, и все же он знал, что повторись все сначала, он сделал бы это опять. Миранда не понимала, что только благодаря его экономии, она никогда не знала нужды.

Теперь он поклялся, что отныне она никогда не будет испытывать чувства неуверенности в завтрашнем дне. Он будет защищать ее всей силой своей любви. Когда он увидел, как она пробирается сквозь огонь и дым навстречу ему, у него едва не остановилось сердце. Его любовь к ней болью отозвалась в нем, едва не лишив его мужества.

Шрив подтащил чемоданы к верхней площадке лестницы и спустился вниз. Из кабинета директора театра до него донесся громкий крик.

– Этот негодяй! Этот подлый сукин сын!

– Кто это? – Шрив подошел к двери и заглянул в кабинет.

Неемия Горовиц вытряхивал обуглившиеся бумаги из ящика своего письменного стола в мусорную корзину.

– Этот прохвост. Поджечь мой театр! Он будет повешен. Я приложу все силы, но его повесят.

– Кто-то поджег театр?!

– Черт возьми, да! Вы же не думаете, что мой театр мог сам загореться? Только не мой театр. Я принял все меры предосторожности. Все до одной.

Шрив пожал плечами.

– Огнеупорный занавес так и не опустился.

– Мы все починим. Тот сукин сын, который должен был каждую неделю опускать и поднимать его, лишился работы. Он пойдет рыть канавы. Я уже нанял другого человека. Отныне он будет делать это не один раз в неделю, а два. Два! – Он поднял два пальца вверх, будто принося присягу.

– Кто поджег театр?

– Этот подлец Арчи Доут. Чтоб он сгорел в аду. Поджечь мой театр… – Неемия открыл другой ящик и достал бутылку. – Черт, в ней еще что-то есть. Первая приятная вещь за весь день. – Он открыл бутылку и отхлебнул. – Прекрасно.

Он предложил ее Шриву, который охотно взял бутылку и сделал глоток. Виски обожгло его разъеденное дымом горло до самого желудка.

– Кто он? Сумасшедший?

– Наверное. Одно ясно: он глуп как пробка. – Директор еще отхлебнул из бутылки. – Я самолично застал этого негодяя за кулисами всего за несколько минут до пожара. «Что ты тут делаешь? – спросил я его. – Нечего прятаться у меня в театре». Выставил его отсюда, а пять минут спустя… – он развел руками, – все и началось.

– Так вы в самом деле видели его?

– Да, видел, но я не видел, что он делал. Иначе я бы поджарил… – поток бранных слов, сорвавшихся у него с языка, заставил Шрива удивленно поднять брови.

– Как вы узнали?..

– Послал полицию в его хибарку. У этого придурка на башмаках оказался керосин. Чтоб он пропал! И еще нашли тряпки, смоченные в керосине. Он даже не догадался избавиться от них. Может быть, он думал вернуться и закончить свое черное дело. – Неемия опустошил бутылку и бросил ее в мусорную корзину.

– Они выяснили, почему он это сделал? Директор покачал головой.

– Ничего не ясно. Он сделал это не из ненависти к театру, потому что никогда в жизни не видел ни одной пьесы. Просто полоумный бывший солдат.

– Бывший солдат? – Странный холодок пробежал по спине Шрива.

– Скорее всего дезертир.

– Пожалуй.

– Послушайте, мне очень жаль, что так вышло с продолжением ваших гастролей. Но вы же видите, что это не моя вина. – Он порылся в ящике стола и достал оттуда другую бутылку, на этот раз полную. Вытащив пробку, он передал бутылку Шриву. – Угощайтесь. Можете взять ее с собой. Это хорошее виски. Мой друг привез мне его из Кентукки.

– Спасибо. – Поморщившись, Шрив взял бутылку. Он уже подписал контракт с Горовицем, но было совершенно очевидно, что директор не сможет выполнить все его условия. А если он будет настаивать, театр может закрыться уже навсегда. И это никому не принесет выгоды. Однако Шрив хотел удостовериться, что Горовиц понял, что эти две недели они с Мирандой работают у него из любезности и сочувствия и рассчитывают в дальнейшем на ответную услугу.

– Ваши вещи наверху сильно пострадали? Сцена в ужасном виде, а как насчет костюмов, которые были в гримерных?

– Все пропиталось дымом.

– Мы их почистим. Непременно почистим. – Горовиц подошел к двери и крикнул. – Манни! – Обернувшись к Шриву, он произнес: – Он отнесет ваши чемоданы вниз, а костюмы в чистку.

– Спасибо. – Шрив заткнул бутылку пробкой и сунул ее в карман.

– Ни о чем не беспокойтесь. Я знаю, что вы вчера пытались опустить огнеупорный занавес, когда все вокруг бежали прочь как зайцы. Подлые трусы. Неемия Горовиц ничего не забывает. Можете не сомневаться.

– А я и не сомневаюсь.

На пороге кабинета появился мужчина в строгом костюме.

– Мистер Горовиц?

– Да.

– Я детектив Флорио. Мы допросили мистера Доута и получили признание. Он сказал, что ему заплатили за то, чтобы он устроил пожар.

– Заплатили! Кто, черт возьми, заплатил ему?

– Он не знает. Или скрывает. По его словам, он часто выполняет поручения разных людей, получая инструкции в письме или по телеграфу. Он говорит, что какой-то армейский офицер прислал ему поручение и деньги.

– Армейский офицер! Да чтобы офицеры стали иметь с ним дело?! – раздраженно произнес Горовиц. – Он лжет.