Студентка в подарок

– Так что случилось? – уточнила Лисса, когда мы успокоились. – Зачем ты напала на преподавателя?

– Я не нападала на него, – я поморщилась. – Просто…

– Думаю, что Ляля просто невнимательно читала устав, – влез Таматин. Еда у него уже закончилась, и он совершенно наглым образом принялся за сырники, которые я еще не начала есть. – И решила, что если она нападет на Мароона Симана, то ее отчислят. Верно, Ляля?

– Я не понимаю, – я разозлилась и выронила из рук вилку. – Как вообще можно поддерживать учебную дисциплину, если никого не отчисляют? Вот поясните мне, пожалуйста, если я прямо сейчас приму решение не учить ничего из того, что нам старательно рассказывают преподаватели, что мне сделают? Как меня обяжут писать все рефераты, выполнять домашние задания?

– Да тебя никто и не станет обязывать, – Таматин хмыкнул. – С третьего курса вся теория у нас начинает регулярно чередоваться с практикой, и неуспевающие отсеиваются, вернее, самоотчисляются естественным путем.

Лисса замерла, во все глаза рассматривая непризнанного гения:

– Это как? Умирают, что ли?

– Что за чушь, – фыркнула я, но осеклась, заметив пренебрежительный взгляд Таматина. – Или нет? Но как тогда родители отдают своих детей на верную погибель?

– Почему это на погибель, – обиделся парень. – Учись, и тогда никаких проблем не будет.

Я покачала головой не в силах поверить в то, что папа с мамой могли отправить меня в место, где умирают люди. Причем, мне так кажется, мрут как мухи.

– И большая смертность? – деловито поинтересовалась Лисса.

Таматин пожал плечами и взялся за ее блинчики:

– Этот вопрос не входит в область моих исследований, потому он не по адресу.

– Ага, – я обалдело уставилась на блины с творогом, стопка которых исчезала во рту Таматина с умопомрачительной скоростью. – Как в тебя влезает столько еды? Ты же тощий, как щепа.

Таматин постучал пальцем по лбу:

– Все калории поступают сразу в мозг. Именно поэтому я такой умный.

– Ляля, – едва слышно позвала Лисса и сделала большие глаза, на что-то явно намекая.

Я обернулась и увидела, что позади меня стоят две девушки. Одна миниатюрная, худенькая, с длинными выбеленными волосами и кукольными ресницами – симпатичная, но презрительным выражением лица неуловимо напоминающая Лиззи, и потому я сразу почувствовала глухое раздражение. Вторая девица была чуть выше ростом, с такими же белыми волосами, но со стрижкой каре, и большими голубыми глазами. Причину посольства я понять не могла, потому сразу же развернулась лицом к девушкам. Вот так мы и замерли: я, удивленно приподняв брови, в ожидании разговора, а они с непонятным раздражением на лице. И все трое ожидали, кто же первым подаст голос.

– Чем обязаны? – кашлянув, спросил Таматин. Он просто не мог перенести не заполненные словами паузы.

Девица с каре ядовито улыбнулась:

– Меня зовут Амалия, а это – Аурелия.

Сразу стало понятно, кто чей прихлебатель. Если бы девушка с длинными волосами представилась сама, можно было считать, что передо мной полноценные подруги, но, судя по всему, у Аурелии даже права голоса нет.

– Я Таматин, – вылез вперед сосед. – Это – Лисса, а это – Ляля. Мы тут завтракаем. Завтрак – самый важный прием пищи за день. Вы заметили, что я не назвал свою фамилию? Просто считаю, что слишком уж она известна, чтобы ее называть.

Амалия презрительно скривилась, а ее подружка закатила глаза.

– Мне все равно, кто ты, парень. Ляля, так кажется? Я хочу с тобой поговорить.

– Говори, – я равнодушно пожала плечами, даже не думая вставать со стула.

Амалия недовольно посмотрела на Лиссу, затем на Таматина, но все-таки решила продолжить:

– Не думай, что я не понимаю, что происходит.

Тут я даже растерялась и обалдело уставилась на блондинку:

– А что происходит? Поясни, а?

– Думаешь, никто не знает, для чего ты это представление с Симаном устроила? Внимания тебе мало. От моего парня отвали, поняла?..

Лисса за моей спиной закашлялась. Я торопливо прикидывала, о каком парне идет речь. На ум приходил, как ни странно, только Таматин.

– Иначе не посмотрю, чья ты доченька, и все твои жиденькие волосики вырву.

За волосы стало обидно – они-то у меня на самом деле довольно густые. И неважно, о каком парне идет речь, я-то точно ни к кому не приставала. Я встала со стула, тряхнула головой, дабы опровергнуть смелое заявление Амалии насчет жидкости моей шевелюры, и заявила:

– Руки коротки, дамочка. Будешь много разговаривать – и парня лишишься, и своих трех волосин обесцвеченных, – и издевательски добавила, копируя ее тон: – Поняла?

Рядом начали останавливаться студенты, заинтересованные происходящим, но, по-видимому, в планы Амалии не входило устраивать цирк.

– Я сказала, а ты услышала, – блондинка фыркнула и пошла прочь.

Аурелия на секунду замешкалась, тоже фыркнула и последовала за подругой. Я обернулась к Лиссе и Таматину и возмущенно на них посмотрела.

– Ляля, – Лисса страдальчески сморщилась. – Когда ты успеваешь клеиться еще к чьему-то парню? Мы же здесь всего три дня.

Я всплеснула руками:

– Сама удивляюсь. Учись, Лисса, в перерывах между тренировками, уборками склада и убийствами преподавателей.