Стукин и Хрустальников. Банковая эпопея

– Это делает вам честь, мосье Стукин. Что же, вы спасли ее? – спросила Матильда Николаевна.

– Спас-с, но зато и самого насилу вытащили. Иду, это, я по Фонтанке. Дело было в марте. Вдруг в ледокольной майне собачка барахтается… Провалилась. Визжит… Делает лапками вот так, так… Барахтается, хочет выскочить на лед, но тонкий лед под ней подламывается. Жалко мне стало собачонку… За душу хватает… Бросаюсь я на лед, подхожу к майне, вдруг – трах – и сам проваливаюсь. Тут уж бросился народ с досками, с веревками, стали закидывать извозчичьи вожжи. Меня и вытащили.

– А собачку? – спросила Матильда Николаевна.

– Меня вытащили и собачку вытащили. А кабы не я, то собака так бы и погибла, никто бы и не бросился ее спасать.

Бутылка хересу была выпита. Хрустальников был уже почти совсем пьян, сидел и пил чай с коньяком.

– Ну-ка, собачий спаситель, так как же собака-то визжала и лапками махала? Покажи-ка, как она лапками-то?.. – говорил Хрустальников. – Ты так отлично показываешь.

– Известно, как собаки… Ведь она между жизнью и смертью… Жить-то каждой твари хочется.

– Да ты покажи. Ну, изобрази все это в лицах…

– Да вот так…

Стукин замахал руками.

– Ну завизжи по-собачьи. Ну что тебе? Завизжи…

– Лавр Петрович… – Матильда Николаевна дернула Хрустальникова за рукав.

– Оставь… Что тебе! – рванулся тот и продолжал:

– Ну, ну, ну, Стукин… Изобрази-ка собаку.

– Да ведь я изображал.

– Ты ляг на пол и изобрази. Ну что тебе стоит? Ну изобрази…

– Иначе я не умею-с.

– Не умеешь! А не умеешь, так пошел вон! Да и пора тебе… Надоел… Прощайся с Матильдой Николаевной и иди домой.

– А вы-то? Я хотел вас домой проводить.

– Не надо. Я здесь останусь. Я с Матильдочкой останусь. А ты… марш!

Хрустальников был уже совсем пьян.

Стукин начал прощаться.

– Прощай, – сказал ему Хрустальников и протянул два пальца. – Прощай… Хоть ты и свинья, но ты благороднейший человек, ты хочешь прикрыть грех женщины и дать имя невинному младенцу. Ну, довольно… Пошел вон!

– Не обращайте на него внимания, не обращайте. Это он так, – говорила Матильда Николаевна Стукину. – Прощайте… Заходите… Мы поговорим.

– Всенепременно-с. За счастие считаю…

Стукин поклонился и уходил.

– Стукин! Стой! А когда же свадьба? – кричал ему вслед Хрустальников, но Стукин уже не слышал.

Глава VII

Визит невесте

Игнатий Кирилыч Стукин подходил к подъезду дома, где жила Матильда Николаевна.

В подъезде встретил Стукина швейцар. Задобренный в прошлый раз рублевой бумажкой для знакомства, на сей раз он уже не приставал с требованием снять калоши и только сказал:

– Да ведь Лавра Петровича там нет.

– Мне его и не надо. Я к Матильде Николаевне, – отвечал Стукин.

– К Матильде Николаевне? Ну смотрите, примет ли…

– Как же не принять, если она меня сама звала.

– Нет, я к тому, что там у них уж один гость сидит.

Стукин поднялся по лестнице и только что хотел нажать у дверей пуговку электрического звонка, как дверь отворилась, и из нее, пятясь на лестницу, вышел юный кавалерийский юнкер. Не замечая Стукина, он послал в открытые двери летучий поцелуй и стал спускаться с лестницы. Стукин юркнул в отворенную дверь. В прихожей около дверей стояла сама Матильда Николаевна. Увидав Стукина, она несколько оторопела.

– Вы каким манером?.. – вырвалось у ней.

– Я-с?.. Да ведь вы сами изволили звать меня, Матильда Николаевна. Вы сказали: приходите как-нибудь перед театром, после пяти часов. Лавр Петрович изволили на это согласиться, вот я и пришел.

– Ах да… Виновата… Я совсем забыла… К тому же вы так вдруг… без звонка… Я так перепугалась… Милости просим, мосье… Все позабываю, как вас…

– Стукин… Игнатий Кирилыч Стукин.

– Прошу покорно в гостиную, мосье Стукин. Снимайте шубу и пойдемте… А я вот провожала одного моего родственника. Горничная приготовляет мне платье к сегодняшнему спектаклю, так я сама… Добрый мальчик он, но глупенький еще… Я так и смотрю, впрочем, на него, как на неразумного, ветреного мальчика. – Косметики не были в большом ходу у Матильды Николаевны, а потому при свете лампы, хорошо освещавшей маленькую прихожую, можно было видеть, как она, говоря эти слова, покраснела. – Ну, пойдемте в гостиную, – еще раз прибавила она, когда Стукин снял с себя шубу.

– Прежде всего, позвольте мне вам, как даме-с… Дамы любят сладкое… – начал Стукин и подал Матильде Николаевне коробку конфет.

– Мерси. Это Лавр Петрович прислал? – спросила она.

– Нет-с, это от меня… Я сам-с… Лавр Петрович даже и не знают, что я сегодня отправился к вам.

– Скажите, какой вы милый и любезный… Я даже и не ожидала.

– Во мне, Матильда Николаевна, души много. Я все понимаю-с… Только бы меня поняли… Я всегда готов-с…

Они вошли в гостиную.

– Садитесь, пожалуйста. Лавр Петрович здоров ли? Он у меня сегодня не был, да и вчера не заезжал. Разве вот, может быть, сегодня в театре его не увижу ли? – говорила Матильда Николаевна.