Стукин и Хрустальников. Банковая эпопея

– Само собой, само собой… Я назначу день, и вы приедете к ней. Даже сам свезу вас к ней… Вы явитесь ко мне, я вас свезу и представлю ей. Раскаиваться не будете… Девица прекрасная, любезная, веселая… Я ее знаю чуть не с детского возраста… Конечно, капризы, свойственные всем женщинам, у ней есть, но какая же женщина без капризов… К тому же не скрою от вас, что она в таком положении… Она… У ней должен быть ребенок. Я потому говорю так с вами откровенно, что полагаю в вас найти просвещенный взгляд на вещи. Ребенок будет обеспечен. На ребенка в день рождения я положу две тысячи… Так вот-с… Да… Что я хотел сказать? Ах да… Относительно просвещенного взгляда на вещи. На ваш поступок я смотрю не иначе как на гражданский подвиг… как… Вы из любви к человечеству желаете дать имя ребенку… Женясь на Матильде, вы, так сказать, становитесь… Ну да вы меня понимаете… Судите сами, кто может кинуть камнем в эту женщину? Она увлеклась мной, она бросилась в мои объятия… Взгляд назад – и уже ошибка непоправима. Она привязалась ко мне… Конечно, я сам должен был бы поправить мою ошибку… Но как я могу это сделать? Я женат. И меня нельзя винить… Жена моя проживает всегда большую часть года за границей, а я один, один, как травка-былинка, один, как… – Директор заколыхал брюшком и начал отдуваться. Крупная, сочная нижняя губа его выпятилась. – Протяните мне вашу руку, Стукин… Вы благородный человек, – сказал он наконец, сам взял руку конторщика и пожал ее. – Я вам скажу, Матильда – это святая женщина. Вы увидите в ней друга, вы… Ах да… Я забыл вам сказать… Как только это все устроится, я вас сделаю своим домашним секретарем.

Стукин привстал и поклонился.

– Вы останетесь служить у нас в правлении, – продолжал директор, – но будете в то же время моим секретарем. Жалованья я вам положу шестьдесят рублей в месяц. Занятия самые ничтожные… Так, иногда по вечерам что-нибудь написать, куда-нибудь съездить по моему поручению. В правлении вы также будете повышены. Вы теперь сколько получаете?

– Сорок рублей, но господин управляющий уже обещал мне шестидесятирублевый оклад.

– Сто рублей будете получать. Даже со временем больше… – сказал директор, спохватился и прибавил: – Разумеется, ежели только вы сумеете понравиться Матильде Николаевне и состоится ваш брак с ней. Но я надеюсь, во всяком случае, ее уговорить. Повторяю, она капризна… Она видала много людей… Она бывала и за границей со мной, она объездила почти всю Европу, но все-таки вы можете ей понравиться.

– Вы мне, Лавр Петрович, скажите только, что они любят, – перебил его Стукин, – так я постараюсь…

– Она любит все прекрасное, все изящное, – отвечал директор.

– Может быть, стихи-с?.. Так я этого не умею. Иной, знаете, умеет это к каждому слову и кстати, а я…

Директор нахмурил брови и сказал:

– Какой вы глупый! Да что вы, ее за горничную считаете, что ли?

– Виноват-с, Лавр Петрович…

– Да как же… Вдруг вы эдакие слова! Стихами это только писаря с горничными разговаривают. Прежде всего вы должны держать себя при ней тихо, скромно.

– Помилуйте, да разве я смею в чужом доме?

– Потом я бы советовал вам обратить внимание на вашу внешность… Одевайтесь получше.

– Помилуйте, Лавр Петрович, из каких доходов? Я вот тут летом сшил себе серенькую парочку у портного, да и посейчас не могу ему уплатить.

– Я вам дам на костюм, сейчас дам… Вот возьмите семьдесят рублей и купите себе в магазине готового платья темненькую визитку, хорошие брюки и жилет. В этой паре вы и поедете со мной к Матильде Николаевне. Да не надевайте этого противного синего галстука, а наденьте простой узенький черный галстук. Да подстригитесь немножко. Зачем это у вас сзади такие космы? Все это надо долой. Также недурно бы вам и бороду обрить. Вы так будете несколько моложе. Усы и бакенбарды можете оставить.

– Слушаю-с…

– Так обрейте. Если бы еще у вас была настоящая борода, то отчего ее не оставить, а то у вас что-то такое, как бы молью выеденное. Да седину-то фиксатуаром черным покрасьте. Такой фиксатуар есть. Вот вам деньги.

– Премного вам благодарен, Лавр Петрович. Когда прикажете быть готовому, чтобы к ним ехать?.. То есть к оной даме…

– Да чем скорее, тем лучше. Вот, например, хоть бы послезавтра вечером.

– Я готов-с.

– Ну и отлично. Да преобразитесь же, смотрите, к этому времени. Ко мне вы можете явиться с портфелем. Будто бы с делами. Вы мой адрес знаете?

– Помилуйте… Кто же его не знает!

– Ну так ступайте и занимайтесь. До послезавтра. Да до поры до времени не хвастайте и никому не рассказывайте.

– Зачем же я буду рассказывать? Я понимаю-с.

Директор подал Стукину на прощанье руку и прибавил:

– Прощайте. Теперь я вижу, что вы благородный человек с возвышенными взглядами и враг предрассудков.