Ступая по шёлку

— Горы… — младшая дочь Короля слышала про горы, но не думала, что когда-либо увидит их, и не думала, что они настолько рядом. Она продолжала разглядывать местность вокруг, отмечая отличия от её родного края и находя схожие моменты, но вскоре пейзаж наскучил ей. Она смотрела в одну точку, полностью облокотившись на своего Царя и господина, даже голову в белом шапероне она положила на плечо Царя Дальних Земель и наслаждалась воздухом и теплом, что шло не только от коня, на котором она сидела, но и от тела её Царя и господина, его руки, и поднималось снизу живота младшей дочери Короля. Она чувствовала, что дыхание её Царя и господина порой становилось прерывистым, словно он бежал, тогда он ещё сильнее прижимал к себе девушку, и это нравилось Айоле.

— Как вас катал брат, Царица?

— Быстро, мой господин.

— Насколько быстро?

— Как ветер.

— Как ветер? — младшая дочь Короля оказалась настолько сильно прижата к своему Царю и господину, что ей показалось, что дыхания их сравнялись, потом конь под ними пустился вскачь и нёсся, как ветер, даже быстрее ветра. Айола цеплялась за петлю, которую показал в самом начале её Царь и господин, но потом отпустила её, потому что была прижата к телу своего Царя и господина и укутана своей шубой и его плащом, который не раскрывался и не давал проникнуть холоду. Когда же ветер стал слишком колючим для нежной кожи на лице младшей дочери Короля, она попыталась спрятать его в широком шапероне, и это мало помогло, тогда она спрятала лицо на груди своего Царя и господина, и только слышала свист ветра в ушах, что был подобен вьюге, а не ветру, и сильное сердцебиение своего Царя и господина.

Она видела, что всадники, которые всё это время были рядом, отстали, а они всё неслись и неслись вперёд, быстрее ветра, и кровь, взметнувшаяся к голове Царицы, осела внизу живота её, и это чувство было подобно тому, что испытывала она в опочивальне своего Царя и господина, когда он одаривал её ласками.

Конь постепенно останавливался, Айола не поняла, как её Царь и господин перевернул её к себе лицом, так, что ноги её оказались перекинутыми через спину коня, подобно мужчине, но шире, чем это бывало у мужей, спина коня было широкой, а младшая дочь Короля невысокой. Губы её Царя и господина целовали губы Айолы, и она целовала его в ответ и прижималась крепче, насколько могла. Её руки перебирали мягкие волосы Царя и господина, они были подобны шёлку, потом она ощутила его губы на шее своей, почувствовала, что её Царь и господин прикусил ей мочку уха, предварительно одарив поцелуем, и Царица так же целовала его в ответ, цеплялась и хотела унять голод, что появился у неё, словно она не ела много дней, и даже более сильный.

Ей хотелось снять с себя платье и с Царя своего и господина тунику из тёплой ткани, и чтобы он вошёл в неё, как муж входит в жену свою. Руки мужа под платьем, которые быстро разобрались с крючками на женских одеждах, не удивили младшую дочь Короля, она лишь подтянулась ещё выше и сама поцеловала губы своего Царя и господина, не спрашивая позволения и даже не вспомнив, позволительно ли это. Айола не смогла бы ответить, она ли целует своего Царя и господина или он её, но это становилось неважным, когда тёплая рука Царя добралась до женственности младшей дочери Короля и стала давить на точку, уже знакомую Царице, и она слышала свои стоны, сладостные, как мёд, и ей было тепло, как в опочивальне своего Царя и господина. Она услышала, как бархатный голос прошептал ей.

— Мне войти в вас, Царица, как муж входит в жену свою, только пальцем?

И она, словно в раздражении, ответила:

— Да.

И в тот же миг Айола закричала от того, что тысячами струй кипящей воды наполнился живот её, а потом свет перед глазами померк, и она осела в руках своего Царя и господина, лишившись сил. Её Царь и господин тяжело дышал и прижимал к себе Царицу, однако движения его рук и губ были осторожными и плавными, младшая дочь Короля постепенно стала видеть местность вокруг и ощущать странный запах, исходивший от зелёных деревьев. Всадники были вдали, и Айола увидела, что, спешившись, они стояли спиной к Царю Дальних Земель. Младшая дочь Короля покрылась стыдом за своё поведение и ещё раз посмотрела на всадников и своего Царя и господина, чьё дыхание становилось ровнее.

— Мои всадники могут смотреть на ваше лицо, Царица. В случае же мятежа или восстания, любой из них может войти в ваши покои и опочивальню и посадить вас на своего коня, даже в нижнем платье, Царица. Но ни одному из них не позволено видеть, как загорается румянец на ваших щеках от ласк мужа, и ни один из них не может поднять глаз своих, когда Царь целует свою Царицу, за это его ждёт смерть от моей руки, и она не будет лёгкой.