Ступая по шёлку

— Тебе нечего опасаться, когда я с тобой, Айола, — Царь Дальних Земель говорил тихо, на ухо, в успокаивающем жесте гладя свою Царицу, словно она была ручным зверем. — Мы больше никогда не поедем той дорогой, пока память твоя не покроется туманом других воспоминаний. Я не подумал, Царица, что сердце твоё будет полно страха, когда вёз тебя. За казармами хороший манеж для обучения, никого не было рядом и не могло быть, но если сердце твоё полно страха и неспокойно, ты оседлаешь Жемчужину здесь.

— Здесь, мой господин? — младшая дочь Короля в растерянности посмотрела по сторонам.

— Здесь, Царица. Есть лошадь, есть Царица, ничто не может помешать тебе оседлать свою лошадь и научиться ездить, подобно ветру.

— А если я упаду? — Айола испугалась. Жемчужина была небольшой лошадью, со спокойным, дружелюбным нравом, но всё равно достаточной высокой, чтобы при падении с неё испытать боль и страх.

— Я не дам вам упасть, Царица, никогда, — с этими словами, к удивлению Айолы, её снял с коня всё тот же немолодой всадник с неменяющимся выражением лица, но не поставил её на ноги. Нет дороги из шёлка, догадалась Айола. Он подождал, когда Царь Дальних Земель легко спешится и подсадит младшую дочь Короля на лошадь.

— Это седло, Царица, с которого практически невозможно упасть, его изготовили специально для Жемчужины.

Младшая дочь Короля убедилась, что сидеть на нём удобно, словно на стуле, ножки в сапогах из кожи, украшенной вышивкой, крепко держались в стременах, поводья были удобны маленьким ручкам младшей дочери Короля. Тогда Айола поняла, для чего ей принесли шаровары из шёлка, подобно мужским, она оседлала Жемчужину, платья широко развевались, а шаровары не давали ногам её мёрзнуть.

Царь Дальних Земель легко повёл под уздцы Жемчужину, держа одной рукой свою Царицу, объясняя на ходу, что она должна делать, как сидеть и как подстраиваться под движения лошади. Жемчужина шла лёгким коротким шагом, и младшая дочь Короля боялась, несмотря на сильные руки своего Царя и господина, которые, как она точно знала, не дадут ей упасть, но дух Айолы захватывало от восторга. Постепенно руки её Царя и господина стали отпускать младшую дочь Короля, придерживая легко, давая больше свободы движениям Айолы, которая легко подстраивалась под шаг Жемчужины и уверенно держала равновесие.

— Как я и говорил, Царица, вы гибкая и лёгкая, вам будет легко освоить эту науку, как легко даются вам другие науки, традиционно считающиеся уделом мужей.

— Это плохо? — младшая дочь Короля забеспокоилась, ей не хотелось вызывать недовольство своего Царя и господина.

— Это может удивлять, как мужчин, так и женщин, пока всё, что вы делаете, не противоречит законам Дальних Земель и Главной Богини — наполняет сердце моё радостью.

Каждый день Царь Дальних Земель во главе своих всадников проезжал через город за главные ворота, придерживая рядом с собой Царицу. Люди, простолюдины и знать, кланялись, не смея поднять глаза, и спешили по своим делам. За городом же Царь и господин Айолы пересаживал младшую дочь Короля на Жемчужину, и с каждым днём она сидела в седле уверенней, словно с детства, как это подобаем мальчикам, оседлала коня. Пока однажды ей не подвели Жемчужину прямо к ступеням дворца, и уже знакомый немолодой всадник подсадил Царицу на лошадь, чтобы она проехала рядом с Царём Дальних Земель во главе всадников. Люди расступались в удивлении, кто-то падал ниц, кто-то коротко кланялся, над городом повисла пугающая Айолу тишина, но вскоре и к этим прогулкам привыкли. Видя издали процессию, народ замирал, мужи опускали глаза, кланялись, но потом сразу спешили по своим делам, не смея ещё какое-то время поднять глаз своих. Отсутствие дороги из шёлка облегчало жизнь горожан и радовало младшую дочь Короля.

Она научилась скакать, как ветер, но не быстрее ветра. Порой Царь Дальних земель и её господин пересаживал её на своего коня и вёз быстрее ветра, подобно урагану, что случались очень редко в стороне, где родилась младшая дочь Короля. Тогда срывало крыши домов, а завывание ветра за стенами замка пугало Айолу, и только перезвон колокольчиков вселял уверенность в сердце младшей дочери Короля, разгоняя смутную тревогу.

Царь Дальних Земель всегда крепко прижимал к себе девушку, укрывал своим плащом, а она прятала лицо на груди своего Царя и господина от колючего ветра.

— Зачем вы прячете лицо, Царица, ведь так вы не увидите, быстрее ли ветра скачет мой конь, и мы вместе с ним.

— Я чувствую, мой господин.

Её Царь и господин лишь улыбался в ответ, подавая знак своим всадникам, которые отставали от своего Царя и, спешившись, ждали, пока Царь Дальних Земель целует губы своей Царицы, срывая с них стоны и ответные поцелуи.

Ночи же Царь по-прежнему проводил не в покоях своей жены, и даже когда пришли те семь дней, когда Царь Дальних Земель обязан призывать к себе Царицу, чтобы излить в неё своё семя, чтобы чрево её понесло наследника Дальним Землям — он не призывал её.