Стыд

– Нет ничего плохого в том, чтобы выделяться. Вписываться в стандарт удобно, но не всегда перспективно. Если бы все были одинаковыми, на свете не было бы суперзвезд или – кто у вас там – пророков! Так что успокойся и прими: ты другая. Не хуже, не лучше – просто другая.

Я вынужденно кивнула, поморщившись от дыма.

– Вот видишь, ничего плохого.

Хая затушила сигарету.

– Черт, да откуда вечером такая жара.

Мы продолжили наш путь к КПП. На ходу Хая стянула кофту, оставшись в одной майке и окончательно растрепав волосы. В глаза мне сразу бросилось вытянутое сине-фиолетовое пятно чуть выше ее локтя.

– Что это? – сорвалось с моих губ.

– Что? А, не вошла в поворот на кухне, – отшутилась женщина, словно это должно было меня убедить.

– Похоже на следы от пальцев… – протянула я, и тут перед глазами нарисовалась картина. – Если это следы рук Шауля, нужно сказать господину Ха…

– Лучше прекрати, – Хая оборвала меня на полуслове.

Она была серьезна, но спокойна, как в начале нашего разговора. Она не остановилась, даже не замедлила шаг. Уставшие глаза, устремленные куда-то вдаль, придавали ее виду зачарованности.

– Почему?.. – тихо спросила я.

– Я не собираюсь обсуждать это с домработницей, – равнодушно ответила Хая.

5

– Что же тревожит тебя, мое дорогое дитя…

Моти передразнил Мойру, пристально следя за тем, как я засовываю в себя остывший суп. Организм сопротивлялся. Челюсти, напряженные от обиды и разочарования, с трудом шевелились. Я все прокручивала и прокручивала в голове диалог. Все диалоги с ней. И все равно не находила, где могла оступиться.

– Мойра отдала тебе побрякушки?

Он что-то еще пробубнил, убежал, затем вернулся с кульком. На столе возле тарелки появилась небольшая коробочка, обернутая в крафт-бумагу. Я лениво повертела ее в руках. Моти, не услышав от меня желаемого вопроса, закатил глаза и сказал:

– Давай же, открой! Это вообще-то хороший знак, господин хочет взять дуреху замуж.

Я разорвала обертку, открыла коробочку. Внутри находилась пара очаровательных сережек с синими камушками, но давящее уныние похитило мой восторг.

– Какой господин?

Моти поправил кипу:

– Точно дуреха издевается… Много господинов присылаю тебе подарки? Йоэль Милнер, с которым ты виделась в Кетаре, зайдет завтра после работы. Хочет выразить соболезнования. Мойра порадуется, если все пройдет, как нужно. Ей сейчас нужны хорошие известия.

– Мне нужно присутствовать?

Парень возмущенно цыкнул. Я отложила сережки в сторону.

– Как ты, Моти? – спросила я.

– Лучше, чем она, – он спрятал лицо за плечом пиджака, не желая к себе подпускать. – Она взяла часть твоих смен в мастерской. Ей нужны деньги.

– Много?

– У тебя столько нет, – прыснул Моти. – Мы должны вернуть деньги за отца, так что займись лучше своим долгом. Съедешь к мужу – лишишь нас лишних забот. Надень завтра сережки – ему будет приятно.

Рухнула на кровать без сил, но сон не приходил. Только я, прикрыв утомленные глаза, потихоньку проваливалась в объятия бездны, кто-то за стенкой начинал скрипеть кроватью, с силой проворачивать дверную ручку, чтобы она звонко дребезжала, шлепать маленькими надоедливыми ножками.

Крутясь под одеялом как юла, я была готова принять судьбу полуночницы, но высшие силы сжалились, уложили по кроватям неугомонных детей, и, в последний раз перевернув подушку прохладной стороной кверху, я прильнула к ней щекой. Зря.

Пронзительный "дзинь", звук полученного сообщения, бессовестно дернул последний живой нерв.

– Да что ж такое! – злобно прошипела я, откидывая в сторону одеяло.

Пошарив рукой в темноте, подняла с пола телефон, поднесла к лицу слепящий экран. На экране СМС от неизвестного абонента, которого я не могла не узнать.

“Я опять тебя обидела.”

“Это вопрос?”

“Нет.”

– Нет – так нет, – фыркнула я, убрала телефон и отвернулась к стенке.

Еще одно СМС. Твердо намереваясь не отвечать, зажмурилась сильнее. Я была зла и одновременно заинтригована. Нет причин полагать, что я смогу уснуть, зная о непрочитанном сообщении от нее. Скрепя зубами, открываю переписку:

“Ты простишь меня?”

“Это срочно? Вы же знаете, когда у меня рабочие часы.”

“Не хочу, чтобы ты обвинила Шауля на пустом месте.”

“Значит, дело только в нем?”

Тишина. Мне все ясно. С чего бы мне надеяться, что этой женщине интересны мои чувства. Снова "дзинь".

“Я бы хотела общаться с тобой не как с домработницей, но когда кто-то рядом, это невозможно.”

“Почему?”

“Сложно объяснить…Остановимся на том, что для них это нарушение границ, ок?”

"О каких границах она говорит?" – подумала я, когда Моти треснул кулаком по моей двери с ворчливым кряхтением.

– Выруби далбанный звук!

“Ладно. Мне пора.”

“Мне очень важно знать, что ты не сердишься и мы все еще друзья.”

Не поверила своим глазам, перечитала еще раз.

– Друзья? – одними губами произнесла я, чтобы удостовериться, что это то самое слово.

Издав приглушенный писк, я спряталась под одеяло с головой, набрала в ответ "Я не сержусь", но кнопка "Отправить" продавилась и телефон завис. Нервно похлопав телефоном об ладонь и не увидев никаких изменений, я почти беззвучно застонала и вновь спрятала мертвый телефон под кровать.