Суассонская девка (СИ)

Чуть позже я понял, что надсмотрщик был скорее бригадиром, организующим нашу работу, а кроме меня в бригаде рабов было только трое, остальные наши коллеги были крестьянами из соседней деревеньки, пашущими за долю в урожае господскую землю, и присоединившимися к нам в поисках дополнительного заработка. Вся эта мутная социальная организация ускользала от моего понимания, тем более, что несмотря на все усилия, для овладения языком времени прошло мало. Впрочем, кроме этого самого владения языком меня мало что интересовало.

Все мысли в этот день у меня были о Поппее. Как получилось, что она попала в такую переделку, сумеет ли она, находясь ближе к хозяину - когда я вспоминал об этой близости, меня начинало трясти - помочь мне, или сама нуждается в помощи, гадать можно было бесконечно. В любом случае надо было научиться объясняться с местным населением,

и я старательно вслушивался во все окружающие разговоры, пытаясь, по возможности, понять и запомнить все, до чего мог дотянуться слух, при случае переспрашивая и уточняя слова и выражения, и непрерывно повторяя их про себя.

Неделю спустя меня оставили в усадьбе, и поставили в паре с мрачным типом крутить тяжкий мельничный жернов. Новая работа оказалась не только гораздо тяжелее предыдущей, но и просто отупляла меня монотонностью и нудностью. Походив два часа по кругу, изо всех сил наваливаясь на толстую палку, прикрепленную к жернову, я твердо решил бежать как можно быстрее. Тут наше вечное вращение по мельничной орбите остановил управляющий

Порций, и повел меня в господский дом.

В кабинете, куда меня привели, кроме хозяина, Минация Септимия и его секретаря Луция был еще черноволосый мужик с кучерявыми бородой и волосами

, держащийся весьма уверенно и свободно. Он с любопытством посмотрел на меня, и произнес несколько длинных фраз на непонятном языке. Я молча уставился на него, ожидая продолжения.

- Он ничего не понимает по-гречески, и едва знает латынь. С чего ты взял, что он фракиец? - Несколько ехидно поинтересовался секретарь Минация у кучерявого. Я не стал дожидаться развития их спора, решив воспользоваться редкой возможностью обратиться лично к высокому начальству.

- Позвольте сообщить вам, господин, что я могу делать папирус из сучьев и веток.

Минаций Септимий нахмурился, очевидно

, соображая, следует ли считать мое заявление нарушением субординации и наглостью, или нет.

- Зачем же делать папирус из сучьев, папирус делают из папируса! - С помпой заявил кучерявый, и Луций поспешил срезать его с тем же ехидством: