Суд да дело. Судебные процессы прошлого

Если ранее, в период так называемого «золотого века» самураев (XII–XV вв.), эти профессиональные, как правило потомственные воины владели землями, как и их европейские «коллеги»-рыцари, то в период Токугавы большинство из них оказались у князей «на жалованье», традиционно измеряемом и действительно выплачиваемом мешками риса. Кодекс самурайской чести – знаменитый Бусидо – требовал от воинов беспрекословного подчинения господину, нерассуждающей отваги и презрения к нижестоящим – крестьянам и простым горожанам. Самурай, убивший проявившего по отношению к нему непочтительность простолюдина, не только не наказывался, но заслуживал дополнительное уважение «товарищей по классу».

Вместе с тем, несмотря на возрастающую пышность церемоний, военно-служилое сословие приходило в упадок. Период гражданских войн закончился, князья-даймё головы не смели поднять без разрешения из столицы, отряды самураев в основном использовались для подавления крестьянских восстаний. Переизбыток профессиональных военных привел к тому, что часть из них отложили меч и занялись благородными искусствами (поэзией, каллиграфией, составлением календарей), другие – о ужас! – занялись ремеслами и торговлей, третьи же – как правило, помимо своей воли – оказались

ронинами.

Гравюра Кацусика Хокусая «47 ронинов атакуют усадьбу Киры»

Ронин – фигура жалкая, вряд ли мы найдем ей точный аналог в русском языке, ибо нет его в русской истории. Это самурай, который ушел от господина (что постыдно), либо тот, которого прогнал господин (что весьма постыдно), либо несчастный, который не смог уберечь господина от гибели (что совершенно невыносимо). Неприкаянные и голодные, они шатались по дорогам в поисках пропитания и часто сбивались в разбойничьи шайки; их были десятки – а то и сотни! – тысяч.

Чисто японский конфликт

Асано Такуми-но-Ками Наганори, даймё княжества Ако в провинции Харима, был молод, красив, хорошего рода и воспитания, но горяч и порывист. Перед ним открывалась блестящая придворная карьера, но на пути к ней стоял придворный церемониймейстер Кира Ёсихиса, с которым у Наганори сложились неприязненные отношения (заносчивый придворный унижал молодого даймё то ли из общепедагогических соображений, то ли – более вероятно – в ожидании дорогого подарка). 21 апреля 1701 года в резиденции сёгуна в Эдо (ныне Токио) Асано Наганори выхватил спрятанный меч и попытался убить Киру Ёсихису. Тогдашний закон в переложении на современный русский язык гласил: «Черт с ним, с церемониймейстером, но проносить оружие в резиденцию сёгуна, не говоря уже про обнажать его, – деяние, однозначно караемое смертью». Ввиду особого благоволения великий Токугава Цунаёси по прозвищу «Собачий сёгун» разрешил даймё Ако совершить ритуальное самоубийство – сэппуку. Последний князь Асано (он был бездетен) написал трогательное четверостишие: «Как лепестки вишневые, что ждут, / Когда их ветер сдует, / Не ведаю, как поступить / С весны оставшимися днями»

[2], с чем и убыл, строго следуя всем полагающимся приличиям.

Токугава Цунаёси (1646–1709) лишился единственного сына и не имел другого наследника. Буддийский монах объяснил это тем, что в одной из прошлых жизней сёгун плохо обращался с собаками. Результатом стало первое в мире зоозащитное законодательство, непревзойденное по сей день: под страхом наказания палками запрещалось даже грубить собакам, а более серьезные проступки карались смертью; население одной деревни не сдержалось, и деревни не стало. Наследник, впрочем, так и не родился.

Владение было конфисковано в казну, самураи Асано Наганори стали ронинами. Опытный Кира Ёсихиса, не ожидавший от этого отряда в полсотни катан ничего хорошего, на всякий случай забаррикадировался с немалым гарнизоном в собственном замке. Между тем, к разочарованию столичных жителей, уверенных в том, что их ждет незабываемое шоу, ничего существенного не происходило. Бывшие самураи выглядели покорившимися судьбе: они послушно разбрелись по городам и весям, подавшись кто в бизнес, кто в монастырь. Бывший главный советник даймё по имени Оиси Кураносукэ и вовсе пустился во все тяжкие: завел любовницу и запил по-черному. Дошло до того, что простые люди, через день наблюдая бывшего уважаемого человека отдыхающим в придорожной канаве, позволяли себе дерзко ухмыляться уголком рта.

Так поступают самураи