Суд да дело. Судебные процессы прошлого

Заведение доктора историки иногда величают «тюремной больницей» – это так, но не следует представлять себе обычную «больничку» с жесткими койками и решетками на окнах. Ничего общего оно не имело и с «карательной психиатрией» ХХ века: никаких мокрых простыней и галаперидола (тогда еще, впрочем, неизобретенного). У каждого пациента – а сюда направляли с самыми разнообразными диагнозами – имелись своя комната, неплохо обставленная, и хорошее питание (за свой счет, разумеется); персонал был вежлив, а сад для прогулок – тенист и ухожен. Иными словами, курорт для тех, кого было сочтено одновременно нецелесообразным как мучить тюрьмой, так и совсем отпускать.

Мале в тюрьме

«Сенат экстренно собрался и объявляет, что Наполеон Бонапарт изменил интересам французского народа, он издевался над народной свободой, судьбой и жизнью соотечественников… Нескончаемая война, ведущаяся с вероломством, вызванная жаждой золота и новых завоеваний, дает пищу честолюбивому бреду одного-единственного человека и безграничному корыстолюбию горсти рабов, начала политической жизни истощаются день за днем в делах сумасбродного и мрачного деспота…»

Из листовки, которую планировалось расклеить в 1808 году на улицах Парижа

Здесь Мале начинает готовить переворот. Вместе с содержащимся тут же аббатом Лафоном, стойким противником бонапартистского режима (правда, из совершенно других, сугубо клерикальных соображений), он разрабатывает проекты декретов, которые после удачи задуманного выступления должен принять Сенат. Главное – низложение правительства империи и передача власти Временному правительству. В его состав планируется ввести Матьё де Монморанси, аристократа, примкнувшего в свое время в Учредительном собрании к депутатам от 3-го сословия, находящегося пока в эмиграции знаменитого генерала Моро, создателя революционной армии и «Организатора победы», великого математика Лазара Карно, маршала Ожеро, считающегося оппозиционером, известного востоковеда графа де Вольней и еще несколько человек. Себе же Мале оставляет командование войсками, расквартированными в Париже и его окрестностях.

Далеко не все те, на кого Мале рассчитывает, в курсе его замыслов. Сознательными участниками заговора были, по сути, всего несколько человек. Один из них генерал Лагори, сидящий в тюрьме по давнему делу «заговора Пишегрю и Моро»; они давно знакомы с Мале. Связь между ними поддерживает возлюбленная Лагори Софи Гюго, мать знаменитого в будущем писателя. Еще один, кто был в курсе планов, – генерал Гидаль, располагавшийся в одной из соседних с Лагори камер после того, как пытался в январе 1812-го поднять пробританский мятеж в Марселе. На этих решительных людей, которым к тому же было не так уж много что терять, и рассчитывал в первую очередь глава заговора.

«Мале искренне вошел в революцию и исповедовал ее принципы с большим жаром.

Для заговора обладал характером, который имели древние греки и римляне».

Савари, герцог Ровиго, министр полиции Франции в 1810–1814 годах

Выступление

Часто пишут, что Мале стремился воспользоваться неудачами Наполеона в России. Это вряд ли так: к моменту его выступления неудачи еще не начались, в Париже еще не знали даже о начавшемся за три дня до этого оставлении Москвы. Мале хотел реализовать сценарий 1808 года: объявить о гибели императора за границей и свергнуть его режим, опираясь на видимость республиканских институтов, которым придавал большое значение.

В ночь с 22 на 23 октября (именно этой ночью в далекой России партизанский отряд капитана Сеславина обнаружил армию Наполеона на Калужской дороге) Мале и Лафон выбрались из лечебницы и отправились на конспиративную квартиру, где их ждали несколько заговорщиков. Роялист Лафон не собирался принимать участие в перевороте в пользу Республики и под благовидным предлогом скрылся, а Мале развернул бурную деятельность, в результате которой на несколько часов значительная часть Парижа оказалась под его контролем: освободил из тюрьмы генералов-единомышленников, произвел назначения, распропагандировал некоторые части Национальной гвардии, застрелил столичного коменданта, арестовал нескольких «силовиков» во главе с министром полиции Савари.

«Мятеж не может кончиться удачей…»