Суд да дело. Судебные процессы прошлого

Деревня Садовая Слобода располагалась в Московском уезде Московской губернии, недалеко от известного села Коломенское, на землях удельного ведомства, и жители на протяжении нескольких поколений снабжали фруктами и овощами царскую усадьбу. По переписи 1869 года в деревне насчитывалось 344 души мужского и 361 — женского пола, образовывавшие примерно 140 хозяйств. Одно из них составляли семьи двух братьев Волоховых, Алексея и Семена, жившие в большом двухэтажном доме, разделенном на две половины. Алексей Волохов жил с женой Маврой и маленьким сыном Гришей. Жили они бедно, Волохов был подвержен регулярным запоям. 17 августа 1866-го он исчез из дома в неизвестном направлении, а через пять дней в погребе рядом с домом Волоховых был обнаружен его разрубленный надвое труп, заваленный камнями и песком и залитый водой.

Следствие сразу же пошло по очевидному пути, тем более что сын Волоховых дал показания против матери, а односельчане были практически поголовно настроены против вдовы и характеризовали Мавру как женщину склочную и злопамятную, постоянно с мужем ссорившуюся; некоторые пошли еще дальше, обвиняя ее в супружеских изменах. Несмотря на отсутствие прямых улик и категорические заявления женщины о своей невиновности, дело было передано в суд. Характерно, что товарищ окружного прокурора Варфоломеев отказался составлять обвинительный акт, сочтя, что следствие произведено неполно и неряшливо. Однако недавно начавший свою работу пореформенный суд принял дело к рассмотрению, рассудив, что недостатки предварительного следствия можно исправить в ходе судебного разбирательства — на то он и суд присяжных.

Пункты обвинения

В обвинительном акте перечислялись следующие «улики»: 1) показания маленького Гриши Волохова о том, что он видел отца, неподвижного и окровавленного, лежащего в одной из верхних комнат, и мать, бьющую его топорищем; действительно там были найдены следы крови на обоях и в щелях пола, но количество этой крови три эксперта-медика — полицейский врач и два приглашенных профессора — даже приблизительно определить затруднились; 2) показания еще одного из братьев Волоховых, Терентия, о том, что накануне обнаружения трупа, 21-го, он видел Мавру, закапывающую что-то в погребе; 3) показание еще одной родственницы, солдатки Марьи Волоховой, о том, что, когда 22-го Терентий полез в погреб, Мавра «вся побледнела и даже пот с ее лица стал капать»; 4) показания ряда свидетелей о том, что при аресте Мавра сказала двоюродному брату покойного мужа: «Что будет мне, то и тебе, на одной доске будем стоять»; 5) то обстоятельство, что в день исчезновения мужа Мавра с сыном ушла ночевать к соседям, «потому что ее ужас берет», и оставалась у них несколько последующих ночей; б) свидетельства родственников и односельчан, что Мавра «с мужем своим жила чрезвычайно дурно… и иначе не называла его, как арестантом и мошенником»..

Судебное заседание состоялось в Московском окружном суде 10 и 11 февраля 1867 года. Обвинение поддерживал опытный прокурорский работник М. Ф. Громницкий. Задача перед ним стояла очень непростая. Во-первых, подсудимая внушала безусловное уважение тем, что держалась с большим достоинством. Во-вторых, в судебном заседании было допрошено 15 свидетелей, и большинство показаний, данных на следствии, они не подтвердили. Что касается крови в комнате волоховского дома, то в отношении ее происхождения ничего не прояснилось. Присяжные даже обратились к суду с вопросом, можно ли считать такие данные в принципе достаточными для вынесения обвинительного приговора.

Несмотря на эти неблагоприятные для себя обстоятельства, обвинитель сдаваться не собирался, со всей очевидностью надеясь развеять их ярким выступлением в прениях. Он сосредоточился на результатах опроса односельчан Волоховых («повального обыска» в процессуальном праве той эпохи), на отдельных показаниях свидетелей и постарался ярко высветить неприязненные отношения в семье, бывшие, по его мнению, мотивом убийства. Убитого он охарактеризовал как человека мягкого и безвольного, у которого в деревне не могло быть врагов.