Суд герцога

- Мессер Тито, - голос герцога посуровел, - я не люблю, когда со мной говорят загадками. Кто, как не я, имеет право знать обо всем, что творится в моих владениях?

- Но, мой господин, умоляю вас! Никаких загадок. Просто, что я хотел сказать... о чем подумал... может... может... - и он беспомощно развел руки.

- Может что? - воспросил Борджа. - Прошу вас, хватит ходить вокруг да около. В приемной ждут другие. Говорите, мессер Тито. С кем, вы утверждаете, встречается Ферранте де Исола?

- Утверждаю? О, ваша светлость!

- Тогда заявляете, мне без разницы. Так я вас слушаю. С кем, вы слышали, он гуляет?

- Слышал? Неужели я могу обвинить человека понаслышке? О нет. Я говорю лишь о том, что видел сам. И не один раз. Ваш капитан сидел за одним столом в таверне постоялого двора с господами из Болоньи, которых я знаю. Возможно, они лишь пили вино. Возможно.

Глаза Борджа превратились в ледышки.

- Означают ли ваши слова, что Ферранте де Исола вступил в сговор с моими врагами?

- О, господин мой, умоляю вас, не делайте поспешных выводов. Я поделился с вами лишь тем, что видел. Об остальном вы можете догадаться сами.

- Если возникнет такая необходимость, вы сможете повторить все это под клятвой?

- Готов хоть сейчас, если вы сомневаетесь в моей честности, - с достоинством ответил Тито.

- И наказание за лжесвидетельство вас не смущает?

- Я говорю правду, - возразил Тито.

Чезаре помолчал, пальцы его перебирали русую бородку, на губах играла легкая улыбка. Затем пожал плечами и посмотрел собеседнику прямо в глаза.

- Мессер Тито, я вам не верю.

Злобная гримаса исказила лицо Дженелески, смуглые щеки побагровели. Лгать-то он лгал, но никак не ожидал, что ему скажут об этом столь прямо и откровенно, да еще при свидетеле. В Италии хватало мужчин, которые при подобном оскорблении бросились бы на герцога с мечом или кинжалом. Но Дженелески не входил в их число.

- Ваша светлость, - свои протест и возмущение он смог выразить лишь голосом, - вы забываете, что я - Дженелески.

Герцог широко улыбнулся, продемонстрировав белоснежные зубы. Встал. Прошелся к окну.

- Тогда и вы забываете, что я - Чезаре Борджа, - и встретился с Тито взглядом. - Сколь велико мое отвращение к лжецу, столь же сильно люблю я честную, преданную мне душу. И именно такова душа Ферранте да Исола.

- Доканчивайте вашу мысль, ваша светлость! - гневно воскликнул Тито.

- А есть ли в этом необходимость? - усмехнулся Чезаре.

Дженелески едва не задохнулся от негодования. Но сумел сдержать охватившую его ярость, напомнив себе, с кем имеет дело. И лишь низко поклонился, ниже, чем требовал этикет.

- Позвольте мне откланяться, ваша светлость.

- Это самое большее, что я могу для вас сделать, - и Борджа отпустил его взмахом руки.

Но у двери его остановил голос герцога.

- Подождите, мессер Тито. Вам могло показаться, что я обошелся с вами грубо, - глаза его внезапно сузились, но Тито этого не заметил. - Вы можете доказать мне, что я ошибся, не приняв всерьез ваше предупреждение о предательстве этого человека. Справедливости ради мне следует сначала убедиться, что Ферранте передо мной чист, а уж потом обвинять вас во лжи.

- Признаюсь, ваше высочество, что такая же мысль посетила и меня, - с легкой усмешкой, не ускользнувшей от герцога, ответил Тито.

- Однако напомню вам, - добавил герцог, - что любовь Ферранте к вашей сестре не составляет для меня тайны, как и то, что вы и ваш брат видите в нем выскочку низкого происхождения. И его ухаживания за монной Кассандрой вы воспринимаете как оскорбление и с радостью перерезали бы ему горло, если б не страх перед суровым наказанием, которое ждет тех, кто поднимет руку на моего офицера. Учитывая, что мне все это известно, спросите себя, как я могу поверить вашим обвинениям, не подкрепленным никакими доказательствами? Тем более что человек, против которого они выдвинуты, с дюжину раз проявил свою верность и преданность.

Мессер Тито, конечно, не ожидал, что герцог так много знает, но замешательство было недолгим. Он понял, что нет нужды отрицать свою предвзятость по отношению к Ферранте. И в то же время следует упирать на другое: приход его обусловлен стремлением уберечь герцога от предательства. И он, мол, пришел бы, даже если б предателем оказался родной брат.

Услышав последнюю фразу, Чезаре улыбнулся, и улыбка эта вновь разъярила Тито.

- Вы сказали, что мои обвинения ничем не подкреплены, ваша светлость. В Лояно слово Дженелески не требует дополнительных доказательств.

- Я этого не отрицаю. Но почему лишь на основании слов я должен отказать в доверии Ферранте, который не давал повода усомниться в его преданности мне?

- Я вас предупредил, ваша светлость, - упорствовал Тито. - Больше мне нечего добавить.

Герцог повернулся к окну, окинул взглядом красные крыши Лояно. Вновь посмотрел на мессера Тито.

- Измену Ферранте необходимо доказать. Я испытаю его. Если он подведет меня, я извинюсь перед вами за недоверие. Но кара постигнет вас, если мое поручение будет выполнено. Принимаете вы такие условия?