Суд герцога

А к Ферранте уже спешили полуодетые, непричесанные офицеры. Точные, короткие приказания, и они разбежались к своим подчиненным. Скоро проснувшийся лагерь напоминал растревоженный муравейник. Но офицеры быстро упорядочили суматошные перемещения людей и лошадей. Пехотинцы выстроились первыми, и Ферранте не стал ждать ни секунды. Вскочил на подведенного к нему оруженосцем жеребца. Его сопровождали два трубача, в руке он нес красно-золотой штандарт с изображением бычьей головы [Герб Чезаре Борджа.].

- Рамирес, подготовьтесь к выступлению, но не трогайтесь с места, пока горны не позовут вас. Фабио, останетесь при орудиях. Таддео, за мной. Скорей! Скорей!

Чуть ли не бегом заставил он их подняться на вершину Монте Куарто. Там его конные трубачи поднесли горны к губам, переполошив всю округу. Жители Реджио высыпали на стены, и под их взглядами первые ряды длинной колонны перевалили через вершину, ярко освещенную лучами утреннего солнца, и скрылись в тумане. Ферранте на лошади указывал пехоте путь.

- А теперь бегом, - прокричал он и повел их не вниз, но направо, вокруг холма, пока первый ряд колонны не пристроился в затылок последнему чуть ли не у самой вершины Монте Куарто.

Там Ферранте и остался, а колонна, обратившись в кольцо, снова и снова переваливала через вершину. Пять раз повторили они этот маневр, прежде чем Ферранте приказал Таддео скрыться с пехотой в тумане. Потом пришел черед Орсини с орудиями и обозными повозками, пустыми, ибо свернуть лагерь они не успели. За повозками вновь последовала пехота, на этот раз в компании с кавалерией Рамиреса.

Всадников сменили повозки и артиллерия, пехотное кольцо, за ним через вершину вновь прогарцевали кавалеристы. Более часа продолжался этот маскарад, посредством которого Ферранте намеревался напугать защитников Реджио. Более часа их глаза все более наполнялись страхом, ибо они видели, как могучая армия переваливает через вершину Монте Куарто и спускается в долину, под стены их города. Пехота, кавалерия, закованные в сталь, ярко сверкавшую на солнце, солдаты, великолепные лошади, мощные орудия, бесконечный поток, исчезающий в тумане. Чтобы пересечь реку, как думал кардинал-граф, а на самом деле, чтобы обогнуть холм и пристроиться в хвост тем, кто в этот момент выходил на вершину.

К тому времени, как туман начал редеть и Ферранте понял, что спектакль пора заканчивать, кардинал-граф подсчитал, что через гору перевалило не менее десяти тысяч человек. Отсюда следовал однозначный вывод: случилось то, чего он никак не ожидал, - Чезаре Борджа не пошел на Пьомбино, но привел всю армию под стены Реджио, чтобы взять город штурмом или вынудить его защитников к сдаче.

Кардинал-граф помрачнел. Напади на него тысяча человек, даже две, пусть и пять, он бы не побоялся осады, справедливо полагая, что надолго она не затянется: войска понадобятся Чезаре для других, более важных дел. Но появление такой армии в корне меняло дело. Ни о каком сопротивлении, похоже, не могло идти и речи. Чтобы хоть как-то подсластить пилюлю и не принимать решения самому, Джироламо Гуанча распорядился собрать городской совет.

Советников от страха била дрожь. В один голос просили они графа открыть ворота, чтобы спасти город от огня и меча. Борджа, утверждали они, не пощадит ни старых, ни малых, если они попытаются защищаться. Да и какой смысл оказывать сопротивление при таком превосходстве сил атакующих. Ферранте действительно спустился со своим отрядом в долину. И для продолжения маскарада воспользовался полосой леса у реки.

Когда туман рассеялся, жители Реджио обнаружили под стенами города лишь тысячу человек. Но люди находились в постоянном движении. Кто уходил в лес, кто появлялся на опушке. Так что не вызывало сомнений, что бесчисленные легионы герцога сосредоточились под сенью деревьев, а видят они лишь авангард. Такой вывод подтверждался еще одним обстоятельством: кавалерии на опушке не было.

Кардинал-граф выслушивал мнения советников, высокий, стройный, с величественной осанкой, привыкший повелевать, а не подчиняться. Выговорились еще не все, когда паж объявил о прибытии герольда от Чезаре Борджа, герцога Валентино и Романьи.

Герольда допустили в зал заседаний совета, симпатичного парня в красно-золотом камзоле с вышитым гербом папы на груди, в разноцветных чулках, красном и желтом.

Он низко поклонился собравшимся, без всякой на то нужды сообщил о своем занятии и перечислил, хотя от него этого и не требовали, все многочисленные титулы герцога Валентино, от лица которого говорил. После чего изложил то, ради чего пришел. Просил он немного, во всяком случае меньше, чем предполагал кардинал-граф. Всего лишь сдачи города. Ничего более. Просьба эта не сопровождалась какими-либо угрозами на случай, если не будет выполнена. Чезаре Борджа не сомневался, что иного для Реджио не дано. А попусту сотрясать воздух он не любил.

И действительно, то был единственный выход для горожан. Герцог держал их за горло. Впрочем, не торопил и разрешил думать над его просьбой до заката. Кардинал склонил голову.