Суд идет. О судебных процессах прошлого: от античности до новейшей истории

Полиция начала шерстить активных анархистов и вышла на подозреваемого в нескольких кровавых терактах Марио Буду. Установленная слежка (которую он почуял и «залег на дно») успела зафиксировать несколько подозрительных встреч, в том числе с Сакко и Ванцетти. При аресте они заявили, что безоружны, но полиция нашла у них пистолет калибра 32 (гильзы от соответствующих пуль остались на месте преступления в Брейнтри) и револьвер калибра 38, весьма напоминавший тот, который был похищен у застреленного охранника. Обоим предъявили обвинение в грабеже и убийстве двух человек в Брейнтри, а Ванцетти, не имевшему алиби на день неудачного налета в Бриджуотере, – еще и в участии в этом преступлении.

Сакко и Ванцетти на скамье подсудимых

Американцы до сих пользуются дюймовой системой для указания калибра. Тридцать второму калибру (point thirty-two) соответствует хорошо нам известный 7,62 мм («классический» АК-47, например), тридцать восьмому – столь же популярный у нас калибр 9 мм (пистолет Макарова).

Суд по бриджуотерскому эпизоду под председательством судьи Тайера сразу продемонстрировал проблемные точки предстоящего основного процесса. Защита выставила шестнадцать свидетелей-итальянцев, которые на плохом английском или через переводчика подтверждали алиби Ванцетти; у присяжных все это предсказуемо вызвало устойчивое ощущение сговора «своих». Адвокаты уговорили подзащитного отказаться от дачи показаний, так как боялись, что допрос Ванцетти обвинением произведет на присяжных неблагоприятное впечатление; в результате такое впечатление сложилось из-за отсутствия допроса. В конечном счете, невзирая на то, что в логике обвинения зияли немалые дыры, присяжные после пятичасового совещания вынесли обвинительный вердикт. Судья приговорил Ванцетти к четырнадцати годам заключения.

«…Никого нельзя принудить при каком-либо уголовном деле свидетельствовать против самого себя…» Конституция США, Пятая поправка.

Сторонники Сакко и Ванцетти, разочарованные работой защиты, решили найти нового адвоката. Их выбор, судя по всему, стал стратегической ошибкой…

Фред Мур имел репутацию последовательного защитника рабочих. Он и был им, причем – увы! – в гораздо большей степени, чем вдумчивым юристом. Кроме того, он никогда не работал в Массачусетсе и не удосужился как следует ознакомиться с особенностями тамошнего законодательства. Мур сделал ставку на придание процессу международного звучания и в этом преуспел, но тактика оказалась проигрышной: американское правосудие очень не любит, когда на него пытаются давить.

Второй процесс, по которому проходили уже оба обвиняемых, начался через год после первого, с тем же судьей и тем же прокурором. Алиби Сакко и Ванцетти подтверждались показаниями многочисленных свидетелей, но все они были итальянцами, причем многие – еще и анархистами. Весьма шаткие аргументы, касающиеся оружия, не были должным образом проанализированы защитой, хотя для этого имелись все возможности; то же самое относилось и к показаниям свидетелей обвинения. На сей раз обвиняемые не воспользовались Пятой поправкой и свидетельствовали в суде; их политические взгляды не добавили им симпатий со стороны присяжных, равно как и то обстоятельство, что они в 1917 году скрывались от призыва в армию в Мексике. «Они чужие, они опасные, они плохие граждане своей новой родины, их защита строится на показаниях таких же, как они» – вот что думали двенадцать добропорядочных коренных американцев, когда выносили решение: «Виновны!»

По всему миру развернулась широкая кампания в поддержку осужденных. Защита подавала апелляции и предъявляла новые доказательства. Со временем из процесса убрали Мура, заменив его более квалифицированным юристом. В 1925 году уголовник Медейрос, ожидающий суда за убийство, дал показания по инциденту в Брейнтри. По его словам, налет был предпринят с чисто грабительскими целями бандой некоего Морелли, специализировавшейся на нападениях на дальнобойщиков, а Сакко и Ванцетти при этом и близко не было. При этом сам Морелли внешне был очень похож на Сакко… Однако судья Тайер (все тот же!) отклонил ходатайство защиты о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам на том основании, что показания Медейроса засекречены. Новый защитник итальянцев Уильям Томпсон на это заявил: «Власть, которая ценит свои собственные секреты больше, чем жизни своих граждан, превратилась в тиранию, называйте вы ее при этом республикой, монархией или как-либо еще!»