Суд неправых

– Это не та организация, о которой хочется рассказывать, – недовольно заметил Штельмахер, – я же вам говорил, что у каждого такого клуба или сообщества есть свой устав и свои правила. Господин эксперт, – покачал он головой, – это организация «вольных каменщиков», и она была создана несколько веков назад единомышленниками, которые уже тогда провозгласили идеалы равенства, свободы и братства. Она не имеет никакого отношения к Бильдербергскому клубу, который в будущем году отметит свое шестидесятилетие. Это разные весовые категории. Клуб представляет собой сборище интеллектуалов всех мастей – государственных деятелей, политиков, финансистов, банкиров, олигархов. Это действительно настоящее мировое правительство, которое контролирует большую часть денег, находящихся в обороте. А масонская ложа – это многовековая традиция служения людям во имя Отца, Сына и Святого Духа. Это абсолютно разные организации и разные цели.

– Мне дали список именно в клубе, – напомнил Дронго, – значит, там знают о существовании вашей масонской ложи. Более того. Они подозревают, что именно «вольные каменщики» могли так быстро и эффективно расправиться с обоими банкирами.

– Это полный бред, – быстро произнес банкир, – и не нужно его повторять в моем кабинете. У масонов свои задачи, у клуба свои. И никто никогда не смешивает эти два понятия.

– Уже смешали, – слегка усмехнулся Дронго, – иначе я не сидел бы в вашем кабинете. Теперь я представляю в обших чертах возможные трения между членами клуба и потенциальными сторонниками масонов. Есть такая русская поговорка – «Нашла коса на камень».

– Я вас не совсем понимаю, – нахмурился Штельмахер, – вы хотите сказать, что могут существовать противоречия между нашим клубом и какой-нибудь закрытой ложей?

– Не так, – возразил Дронго, – я хочу сказать, что существуют более чем определенные разногласия между вашей ложей и клубом, членом которого вы являетесь, – он подчеркнул слово «вашей».

– Я не говорил вам, что являюсь членом какой-либо ложи, – быстро проговорил банкир, – я лишь высказал свое мнение об этих организациях.

– Список из семи человек, – продолжил Дронго, – в который входят самые известные политики и финансисты Европы. А ведь вас было на встрече более ста человек. Значит, в клубе тоже понимают, какую потенциальную угрозу может нести ваша масонская ложа?

– Не нужно так говорить, – попросил Штельмахер, – повторяю. Это разные организации, разные задачи, разные цели. У клуба глобальные интересы по всему миру, тогда как некоторые закрытые организации имеют свои локальные задачи и цели.

– В которые входит немедленное устранение ваших коллег в случае их обнаружения, – заметил Дронго.

Банкир недовольно покачал головой и встал с кресла.

– Мы никогда не договоримся, господин эксперт. Давайте закончим нашу беседу. Вы информировали меня, я вас выслушал и даже переговорил с вами. По-моему, мы должны поставить на этом точку.

– Точку может поставить следующий выстрел, – невозмутимо произнес гость, – и на этот раз будут стрелять именно в вас, герр Штельмахер.

Банкир судорожно вздохнул, провел рукой по лицу и снова уселся в кресло.

– Что вы хотите? – почти жалобно спросил он. – Или вы не понимаете, что есть принципиальные вещи, о которых я не могу с вами разговаривать. Если вы начнете сейчас расспрашивать меня о подробностях платежного баланса нашего банка, то должны понимать, что я вам никогда не отвечу. И не потому, что не хочу. А потому, что не могу. Просто не имею права.

– Сделаем иначе, – предложил Дронго, – я отлично понимаю сложность вашего положения. Поэтому давайте буду говорить я, а вы станете либо подтверждать мои версии, либо их опровергать, ничего не рассказывая «о платежном балансе» вашей ложи.

– Давайте попытаемся, – согласился банкир.

– Вы родились в семье крупного западногерманского банкира, – начал Дронго. – Ваш отец на момент вашего рождения уже был главой банка?

– Какое это имеет отношение к нашей беседе? – изумился Штельмахер. – При чем тут мой отец? Он давно уже умер.

– Вы родились в очень богатой семье, – невозмутимо продолжал Дронго, – и с детства шли достаточно уверенно по жизни, так как вам было гораздо легче, чем вашим сверстникам.

– Возможно. Но в этом я виноват меньше всего. Меня угораздило родиться в обеспеченной семье, – не без иронии заметил банкир.

– Верно. И я внимательно изучил вашу биографию, герр Штельмахер, очень внимательно. И обратил внимание, что в молодости ваш отец дружил с отцом Доменика Стросс-Кана, который тоже был вашим большим другом.

– Все правильно. Мы знакомы с детства. И наши отцы дружили. Только не понимаю, какое все это имеет отношение к нашему вопросу? – быстро и нервно спросил банкир. По тому, как он спрашивал и явно нервничал, покрываясь красными пятнами, было понятно, что он отдает себе отчет, почему гость начал именно с его биографии.