Суд времени. Выпуски № 23-34

Материалы по делу.

В конце июля 1940 года Адольф Гитлер утверждает план Барбаросса. Фюрер подчёркивает: «Советы должны быть разгромлены одним ударом. Максимальный срок операции — 5 месяцев. Основная цель Москва». Оборона Москвы началась 30 сентября 1941. Спустя всего 3 месяца после вторжения сил вермахта в СССР. Однако неожиданно план Барбаросса забуксовал. Блицкриг был сорван. Что же должно было произойти, чтобы армия, которая сметала всё на своём пути, советские солдаты не только остановили, но заставили отступить. Согласно одной из версий, немцы не уложились в установленные сроки, до наступления холодов. В середине октября пошли дожди, а в начале ноября пришла настоящая русская зима, как называли её на Западе — Генерал Мороз. Некоторые историки полагают, что советскому военному командованию удалось навязать противнику войну на истощение. Вспоминая о тех днях, командующий второй танковой армией Вермахта Гейнц Гудериан писал: «В немецком наступлении наступил кризис, силы, и моральный дух армии были надломлены».

Сванидзе: Начинаем третий день слушаний. Вопрос сторонам: почему оказался сорван план «Барбаросса»? Прошу, сторона защиты, Сергей Ервандович. Вам слово.

Кургинян

: Мне всё время бы хотелось, чтобы обсуждая эти трагические проблемы, трагизм которых, мы никоим образом не отрицаем, как можно быстрее мы перешли с языка идеологических клише, с языка восклицаний или чего-то; к языку цифр, аналитики, пониманий. Чтобы глубже и глубже понять и величие, и трагичность тех моментов. Я только на минуту попрошу доказательство № 10.

Вот смотрите донесение разведки о сроках начала войны. Я не могу сказать, что история разведки полностью открыта. Мы даже сейчас знаем не всё. Я не хочу ссылаться на мнение официального представителя СВР, что Зорге вообще ничего не давал и это миф Хрущёвского периода, потому что есть другие свидетельства очень авторитетных разведчиков. Я только говорю, насколько всё противоречиво, когда это было, и что до реального развёртывания, фактически ничего того, что было нужно, дано не было. То, что могло бы это развёртывание обеспечить. Вот так были развёрнуты эти эшелоны. Могли ли быть они развёрнуты по-другому или нет? Что могло быть сделано в условиях этой развёртки? Что такое великое военное достижение немцев, военное, которым являлись тогдашние немецкие танковые дивизии? Какой силы армия нам противостояла? Что такое враг, которого мы победили — абсолютный враг, враг человечества? Но мы организовались и организовались мы благодаря системе, а не вопреки.

У меня мать, которая осталась в Москве, вспоминала в ужасе октябрь, а потом говорила о том, что вот, он всё-таки остался… и тогда стало спокойнее, а потом говорила: «Идут сибирские дивизии. Мы стоим у окон, все плачем, потому что идут молодые ребята, которых хватило сил собрать и идти туда. А мы понимаем, что все они сейчас умрут в этом бою».

У меня отец вступил в партию под Ельней. Что там было реально? Мы же хотим это знать.

И вот сейчас, я хочу спросить об этом историка, Мягкова Михаила Юрьевича,

которого уже спрашивал, доктора исторических наук, заведующего центром истории, автора книг. Скажите нам, что это всё было? Что сорвало план Барбаросса? И какова тут роль системы, раз мы её обсуждаем?

Мягков: Я позволю себе сразу отметить то, что именно благодаря, в том числе системе, была перестроена идеология. Т. е. враг, который представлялся, ну как представляли, это рабочие и крестьяне немецкие, которые придут, и они не будут воевать, поскольку они рабочие и крестьяне. Мы здесь тоже рабочие и крестьяне. Здесь даже вывески стояли: «Здесь государство рабочих и крестьян.»

А вот, чтобы понять, что это за враг, что это враг смертельный, что он пришёл сюда уничтожить весь народ, необходимо было мобилизовать все ресурсы и перестроить именно идеологию и пропаганду, что было сделано в кратчайшие сроки.