Суданская трагедия любви

Мы устроили в этот вечер проводы. Приезжали некоторые сотрудники министерств, кто посмелее. Пригласили из болгарского посольства. Выпивки, сыра, колбасы и консервов я привёз много. За вечер со всем не управились: половину раздарили. Информация по первым отъезжавшим пошла, что на таможне всех шерстят по полной программе. Мои товарищи растерялись, не зная, что можно вывозить, а что нельзя. Стали выбрасывать из чемоданов кораллы, которые доставали с морского дна, ракушки. А я взял всё это себе в опустевший от продуктов чемодан. Подумал, что хоть что-то в память себе оставлю.

На следующий день, перед отъездом достал фотоаппарат и стал фотографировать на вилле друзей, пёсика, саму виллу кое-какие виды города за стеной. Ну, не мог оставить фотоаппарат без дела. И в аэропорт прибыл с фотоаппаратом на груди. А там увидел целый спектакль. Журналисты понаехали. Со всех сторон снимают на кинокамеры, как русские выезжают из страны. Таможенники раскрывают все чемоданы, достают купленное женское бельё и другие товары и показывают демонстративно перед объективами. При прохождении личного досмотра отбирают сомалийские шиллинги, говоря, что они награблены. То есть отношение изменилось на диаметрально противоположное.

Татьяна Андреевна и тут оказалась рядом со мной. Узнав, что отбирают деньги, она пришла в ужас.

– Ой, Саша, я не знаю, что делать. Это ведь единственные деньги, которые я получила, и те отберут. Я их спрячу в бюстгальтер.

– Ни в коем случае, – говорю я решительно. – Что это у вас на руке?

– Плащ.

– Положите деньги во внешний карман плаща и идите.

Она так и сделала. И как же она была счастлива. Потом, когда мы снова встретились после прохождения таможни, она стала благодарить меня, восторгаясь моей находчивостью.

– Представляете, – говорит, – женщина, проверявшая, меня всю раздела донага, а в плащ не заглянула. Какой же вы прозорливый.

Сам я тоже проходил проверку с фокусами. Первым делом таможенник попросил у меня фотоаппарат, чтобы увидеть там плёнку. Меня ужаснула мысль, что пропадут единственные кадры, которые я сделал на этой земле. Поэтому говорю таможеннику, что сейчас открою аппарат, а сам начал быстро перематывать плёнку. Тогда ведь цифровых камер не было. Раскрой он камеру, и вся плёнка засветилась бы, и все мои старания пошли бы прахом. Так что пока сомалиец смотрел на другие вещи, я скоренько смотал плёнку в кассету, раскрыл камеру и показываю, говоря на английском:

– Видишь? Ничего нет.

Таможенник удовлетворённо кивнул головой и предложил мне раскрыть чемодан. Я раскрываю, поясняя:

– Я только вчера приехал. Вот книги, посуда, одежда.

То, что в одежде завёрнуты кораллы, конечно видно не было, и таможенник улыбнулся, услышав, что я только вчера приехал. Потом был личный досмотр. Таможенник сразу нащупал в кармане костюма портмоне. Спросил, что это и попросил показать. Я с ловкостью фокусника раскрыл портмоне, держа его в своих руках, раскрыл его одну половинку, говоря магическое слово «ничего», потом вторую половинку с тем же словом, и закрыл портмоне. Таможенник махнул, рукой, чтобы я забирал свой кошелёк. И я понял, что только моё уверенное манипулирование кошельком перед глазами таможенника позволило ему не заметить отделения портмоне, в котором находились деньги.

Хотя этого можно было, как оказалось, и не делать. Вскоре в аэропорт приехал наш посол, и ситуация с деньгами разрешилась: всем вернули заработанную валюту. Но мы же не знали в то время, что так случится. Вот такая метаморфоза произошла, если вспомнить, как нас пропускали без проверки всего два дня назад.

– Вы летите в Судан, – заметил Александр Павлович, допивая свой кофе, – с которым у нас некогда были хорошие отношения. Но времена изменились, и вы это почувствуете на себе. Будьте готовы ко всяким неожиданностям.

ГЛАВА 7 В ПОЛЁТЕ

Рассказчик закончил своё повествование как раз вовремя, так как на табло высвечивается посадка в моём направлении и о том же начинают объявлять по громко говорящей связи. К терминалу торопливо буквально подбегает Ашот. При виде меня он колеблется, но подходит со словами:

– Ты здесь? У меня всё нормально. Доплатил немного за перевес самой таможне и всё. Так что порядок. Ты не тушуйся, старина. Прорвёмся. Пошли на посадку.

Я благодарю Александра Павловича за приятное общение. Мы обмениваемся на всякий случай адресами электронной почты и номерами мобильных телефонов.

– Кто знает, – говорит мой новый знакомый, – возможно, я найду адрес Евгения и, чем чёрт не шутит, когда бог спит, вдруг это тот самый Евгений, чьи письма у вас в руках. Тогда я дам ему ваш адрес, а вы ему отдадите его письма.

Мы прощаемся, и я отправляюсь к выходу из аэропорта, где стоит приятная служащая аэропорта, отбирающая у пассажиров посадочные талоны. Молодая красивая девушка в форме «Аэрофлота» улыбается каждому проходящему, отрывает посадочный талон, оставляя корешок с номером места, и желает счастливого полёта.