Судьба барабанщика. Хардроковая повесть

– Мы, люди, – упрямо повторил Славка и недоумённо посмотрел мне в глаза. – Ну, люди!.. Советские люди! А ты кто? Банкир, что ли?

Я отвернулся. Вынул из кармана окладной нож. Это был хороший кривой нож, крепкой стали, с дубовой полированной рукояткой и с блестящим карабинчиком. Этим ножом мой отец отправил на тот свет немало врагов Советской власти. Я знал, что Славке он очень нравится.

– Возьми, – сказал я. – Дарю на память. Да бери, бери! Ты мне барабанщика подарил, и я взял!

– Но то – пустяк, – возразил Славка. – У меня есть ещё, а у тебя другого ножа нет!

– Всё равно бери! – твёрдо сказал я. – Раз я подарил, то теперь обижусь, выкину, но не возьму обратно.

– Хорошо, я возьму, – согласился Славка. – Спасибо. Только сигналист пусть в счёт не идёт. Но у меня есть МР3-плейер с полной дискографией Боя Джорджа, который в песнях восхваляет Кришну. И ты его возьмёшь тоже… – Он подумал. – Только вот что: он у меня не здесь, он у мамы. Через три дня отец отвезёт меня к ней в деревню, а сам в тот же день вернётся обратно. Я его передам отцу, отец отдаст бабке, а она – тебе. Дай честное слово, что ты зайдёшь и возьмёшь!

Я дал.

– Так ты уезжаешь? – пожалел я. – Далеко? Надолго?

– Надолго, до конца лета, к маме, в лагерь медиумов и экстрасенсов. Но это не очень далеко. Отсюда пароходом вверх по Десне километров семьдесят, а там от пристани километров десять лесом. Там прикольно. Ну, пойдём к бабке на кухню.

– Бабушка, – сказал Славка, тыча ей под нос блестящий кривой нож. – Вот, мне подарили. Хорош ножик? Острый!

– Выкинь, Славушка! – посоветовала старуха. – Куда тебе такой страшенный? Ещё зарежешься.

– Ты уж старая, – обиделся Славка, – и ничего в ножах не понимаешь. Дай-ка я что-нибудь стругану. Дай хоть вот твой костыль. Ага, не даёшь? Значит, сама видишь, что нож хороший! Бабушка, я с папой пришлю плейер. Ну, помнишь, ты ещё ругалась на музыку из него? И ты его отдашь вот этому мальчику. Погляди на него, запомнишь?

– Да запомню, запомню, – ухватив Славку белыми от муки руками, потрясла его старуха. – Вы тут стойте, не уходите, я сейчас вас кормить мексиканскими грибами буду. Объеденье!

– Только не меня! – испугался я. – Это его… я уже кормленый…

– Ладно, ладно! – отскакивая к двери, согласился Славка, и уже у самого порога он громко закричал: – Только я те, которые особо ядрёные, из провинции Гвадалахара, есть не буду-у-у!

– Врёшь, врёшь! Всё будешь, – ахнула бабка и, вытирая мокрое лицо фартуком, жалобно добавила: – Кабы тебя, милый мой, с ероплана не спихнули, я бы взяла хворостину и показала, какое оно бывает «не буду»!

Славка проводил меня до калитки, и тут мы с ним попрощались, потому что в  следующие два дня он должен был принимать посвящение в новую духовную степень и на площадку прийти не обещался.

Теперь, когда я узнал, что Славка уезжает, мне ещё крепче захотелось в Одессу.

Дяди со стариком Яковым дома не было. Я сел за стол у распахнутого окошка, открыл дядин походный лаптоп и от нечего делать взялся сочинять стихи.