Судьба дракона

– Я бы с тобой согласилась, – сказала Мист и вытащила из чемодана еще один точно такой же костюм. – Потому что их там три.

Черт возьми. Три костюма гадюк? Я посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она не шутит, а потом заглянул в чемодан. Их было сложно различить, Но действительно, в чемодане было сложено еще два костюма. Три костюма, три дракона. Я, Эмбер и Мист.

И нам помогает второй по силе дракон в организации.

– Ладно, – кивнул я. Мист смотрела на меня, на ее лице была уже привычная проницательная улыбка. – Значит, ты работаешь на Архивариуса, а он хочет, чтобы мы захватили этот остров. Может быть, это не так уж и плохо.

Эмбер

Я должна была это предвидеть.

То есть я знала, что это может случиться. Напряжение росло: судя по тому, что я видела, между солдатами Восточного и Западного капитулов происходила негласная война. В открытую конфронтацию ни те, ни другие не вступали: солдатам объяснили, что драться на территории пристанища недопустимо, и, по крайней мере, они были хорошо дисциплинированы и выполняли приказ. Но в церкви царили вражда и недоверие. Люди Уорда, солдаты Восточного капитула, обвиняли солдат Западного в том, что они связались с драконами, и их презрение было очевидным. С другой стороны, было заметно, что солдаты Западного капитула балансируют на острие ножа. Они видели нас, некоторые из них даже разговаривали с нами, но колкости, которые позволяли себе их сослуживцы, и их, а особенно лейтенанта Уорда, ненависть к драконам, не придавали им уверенности. Из-за конфликта двух офицеров все, что солдаты знали, погружалось в хаос вместе с их пониманием происходящего.

Мы, драконы, не высовывались и, в основном, держались вдалеке, не взаимодействуя с солдатами без крайней необходимости. Лично мне не нравилось прятаться от наших потенциальных союзников, особенно потому, что мы теряли возможность показать им, какие мы на самом деле. Мне казалось, что мы упускаем возможность наладить отношения. И все же я понимала, что требую от Ордена слишком много – они и так заключили союз со своим древним врагом, хотя в их Кодексе и религиозных законах прямо говорилось, что драконы – это бездушные монстры, которых нужно уничтожить. Сейчас не самый подходящий момент, чтобы пытаться убедить их в обратном. Особенно из-за того, что некоторые солдаты проявляли свою ненависть куда активнее других.

– Куда идешь, дракон?

Я посмотрела на двух солдат посреди коридора, прислонившихся к стене. Они были большими и мускулистыми, их головы были выбриты, а ухмылялись они одинаково. Говорил со мной не кто иной, как Питер Мэттьюс, старый соперник Гаррета. Он бросил на меня тяжелый взгляд своих голубых глаз.

Я напряглась, чувствуя, как в моих венах начинает подниматься жар. В церкви были узкие камины и коридоры, пространства для маневрирования было немного, и не было обходных путей. Если я хотела попасть туда, куда направлялась, мне придется пройти мимо этих двоих. Скользкий материал моего нового костюма гадюки слился с кожей, тело реагировало на враждебное отношение и ожидало внезапной трансформации. Я сделала глубокий вдох, чтобы охладить поднявшийся в легких огонь.

– Я кое-кого ищу. Мне нужно пройти.

– Себастьяна.

Я промолчала. Я действительно искала Гаррета. Несколько минут назад он написал мне и попросил пройти в командный пункт. Похоже, это было важно, может быть, они наконец-то нашли способ пробраться на остров. Но, судя по выражению лица Питера Мэттьюса, он думал, что я ищу его с совсем другими намерениями.

Я молчала, усмешка на его лице стала еще шире. Он бросил на меня насмешливый взгляд, повернулся к другому солдату и кивнул в мою сторону.

– Джозеф, это та дракониха Себастьяна, – сказал он ему. – Я иногда слежу за ними: он по ее указке и поет, и пляшет, и на четвереньки встает, и с боку на бок переворачивается. Он ест у нее с рук. Это довольно смешно.

– Да? – грубо спросил солдат, глядя на меня. – То есть она настолько хороша? Эй, милочка, а можно продать тебе часть своей души? Сколько тебе хватит, чтобы и мне тоже что-нибудь перепало?

Быстро же эта беседа приобрела неприятный оборот. Я подавила злость и пошла вперед, твердо намереваясь не обращать на них внимания.

Мэттьюс резко выбросил руку к противоположной стене, перекрывая мне дорогу. Я застыла, пытаясь подавить рефлекторное желание принять истинную форму и откусить ему руку.

– Джозеф задал тебе вопрос, ящерица, – сказал Питер Мэттьюс. Он навис надо мной, и его голос не предвещал ничего хорошего. – Разве ты не знаешь, что не отвечать на прямой вопрос – это грубо? Или у вас, животных, это прописано в правилах этикета?

Я прикусила губу, чтобы сдержать бушевавшее внутри меня пламя и инстинктивное желание принять истинную форму перед лицом очевидной угрозы. Злость и отвращение, которые я испытывала к этим людям, достигли опасного уровня.

«Соберись, Эмбер. Нельзя сейчас начинать войну».

– Боже, какие же вы идиоты, – раздался низкий насмешливый голос у нас за спинами.