Судьба дракона

Это было хорошо, потому что половина лица Тесмера изменилась: нос вытянулся, челюсть стала тверже, волосы светлее. Трансформация была быстрой и уже охватила все лицо воина, к тому моменту когда люк закрылся и свет исчез. И изменившийся человек углубился в почти пустые подземелья дворца на острове Плывущей Пены.

Как однажды заметил король Ролин Дворцовый Плащ, эти подземелья, возможно, никогда не были совершенно пустыми.

20

СНЫ ЯРКИЕ, СНЫ ТЕМНЫЕ

БАРОН сделал еще один осторожный шаг к храпящей женщине, и воздух снова предостерегающе замерцал, а при следующем шаге барона — превратился в стену пламени. Фелиндар торопливо попятился от трескучего жара и уставился на покрытую волдырями руку, которой инстинктивно прикрывал лицо.

Боль при сгибании пальцев свидетельствовала о том, что пламя было очень даже настоящим. Он обошел неподвижного Тающего и попытался приблизиться к спящей в кресле женщине с другой стороны. Снова вспыхнуло пламя.

Он отступил назад и воскликнул:

— Амбелтер, они здесь! Высочайшие Князья Аглирты пришли с Дваером, чтобы убить нас!

Его крик эхом прокатился по пещере, но толстая неопрятная женщина, которая, как знал барон, на самом деле была Ингрилом Амбелтером, не пошевелилась. Храп возобновился, причем даже стал громче.

Что же, маг и правда, наверное, устал после плетения заклятий. Последнее его заклинание было похоже на защитное, которым он обычно окружал себя, когда хотел спать, хотя никогда прежде не менял свой облик. Но это было разумно: если кто-нибудь попытался бы магически следить за этим местом, он увидел бы спящую старуху, а не ненавистного Повелителя Заклинаний всей Аглирты. А пламя отпугнуло бы хищных тварей или бандитов, которые могли сюда случайно заглянуть. И, вне всякого сомнения, защита разбудила бы его, попытайся какой-нибудь барон или еще кто напасть на него с оружием или уничтожить его при помощи Дваера.

Фелиндар отошел от спящего мага как можно дальше, баюкая в руке Дваер. Конечно же, архимаг не осмелится связать свой щит с Камнем — это сделало бы его беззащитным перед любым, у кого есть Дваер, например перед бароном по имени Орлин Андамус Фелиндар.

Это, в свою очередь, позволяло Фелиндару использовать Дваер по своему усмотрению. Честно говоря, неудивительно, что архимаг в конце концов захрапел. Иные еще раньше свалились бы, но не вечно же он будет спать, так что…

Втиснувшись в уголок, где, как он в точности был уверен — или, по крайней мере, надеялся, — не было спрятано никаких магических предметов, барон попытался отвлечься от все сильнее натиравших тело доспехов, поднял Дваер к лицу и всмотрелся в него.

Камень почти сразу же нагрелся и начал чуть заметно светиться, затем белое теплое сияние окутало барона Фелиндара, и он мягко упал в него. Сквозь туман и летящие облака его уносило в какое-то неизвестное место, где свет был сильнее и оттенок его был голубоватым.

Свет вспыхивал, изгибался арками, тек, откуда-то били молнии, пронзая пространство вокруг него.

Если бы знать, как пользоваться этим куском камня, за которым так гоняются чародеи, если бы знать, как творить могучие заклятия, способные разрушать замки!

Меч есть меч, и пусть даже существует искусство владения мечом, любой дурак знает, где у него острый конец, а где рукоять, и может порубить воздух или беззащитное дерево и в пять минут понять, как им пользоваться — пусть неуклюже, но все же научиться убивать!

Но магия… магия — это как змеей размахивать, а не мечом. Никогда не знаешь, не обратится ли эта тварь против тебя, не укусит ли. Барон Фелиндар внезапно так вспотел, что с кончика его носа закапало. Он ругнулся про себя. Он всего лишь хотел поговорить со старым другом и обеспечить себе местечко, куда в случае чего можно будет сбежать, если их с магом пути разойдутся и он каким-то образом сумеет после этого остаться в живых.

Человека, который был ему нужен, звали Халгор. Старый добрый Халгор, который возьмет свою цену, но сделку выполнит честно в любом случае. Они вместе немало денег заработали в те времена, когда барон Орлин Андамус Фелиндар был всего лишь еще наместником Даундаггерса. Случай свел его в силптарском городишке с единственным его надежным торговым партнером. Тот весьма жестко вел себя при заключении сделок, но честен был до мелочей. Это пышущее здоровьем лицо сейчас, наверное, уже изъедено годами, а серые как сталь волосы, видать, побелели совсем…

Туман Дваера внезапно потемнел, разошелся, как занавесь на окне, открывая прямоугольный проем белого света, который стал больше, ярче, а затем рассыпался радугой цветов. Преобладал зеленый… да, он увидел кого-то в зеленом — человека в богато расшитом темно-зеленом камзоле. Человек стоял, отвернувшись от него, держа в руке огромный, словно ночная ваза, золотой винный кувшин.