Судьба и другие аттракционы (сборник)

Это другой вариант бытия перед лицом Раскола.

— За это время, что мы с гирэ, — перебил меня Марк, — мы поверили, что нам нужны истина, смысл, свет. Поверили по-настоящему. Может, случись, мы бы и умерли за истину или же смысл. Но мы лицемерили самой своей искренней верой. И потому, как случилось — мы просто убили за них.

— А чего же нам надо на самом деле? — прошептала Стоя.

— Я не знаю, — после паузы буркнул Марк. И вдруг оторопело: — Посрамления истины или же света?!

— Но это же частность! — возмущаюсь я.

— Но мы ее не изжили в себе, — говорит Марк. — Как оказалось! Время, прожитое с Сури, Айешкой и другими слонами этой земли мало что изменило в нас.

— Но мы верили искренне, — говорю я.

— Наша искренность заглушила наши сомнения, — сказала Стоя.

— Мы впервые были настолько искренни, — кивнул Марк.

— Всё не то, не то! И не так! — уйти от них, не видеть, не слышать. Но уйти, это значит перешагивать через трупы, пролезать через груды тел. Здесь только одна дорога не заляпана кровью — мимо Марка и Стои к нашему флаеру-катеру.

Они поняли меня сейчас.

— Чтобы нога земного человека никогда не ступала сюда больше, — говорит Стоя.

— Благоговение гирэ перед гармонией и пред ее невозможностью. Да, оно разное, конечно же. Но Сури пытался обрести глубину и там, и там, и там… Сури знал, что он для

бытия.

— Это его онтологическое бескорыстие, — говорит Марк, — а это наше жалкое рабство у самих себя.

— У своего Добра, — кивнула Стоя.

— То, что я сделала, — Стоя заставляет себя смотреть на трупы. Ребенок так и лежит, улыбаясь, мозг на его щеке уже засох. — Не искупить. Я понимаю. И когда, — она подбирала слово — «делала» — понимала. Тебе, — она обращается ко мне, — было бы проще, если б все это сотворил догматик одержимый. Так можно было бы вывести кое-какую мораль, но вот получилось, что я. А как, скажи мне, искупить и в то же время знать, что я права? А придется, придется, ведь так?

Правота раздавит меня, я знаю. Но от этого она не перестанет быть правотой именно.

— Ты уничтожила человечество целой планеты, — у Марка уже нет силы на крик и гнев. — Это правда. И только это. А всё остальное лирика. Эти люди были схожи с нами генетически. Наши братья по спорам жизни, так?

Стоя с каким-то ужасом смотрела на Марка. Смотрела долго. Наконец сказала:

— Если ты… Если ты только тронешь гирэ!

Марк изумился ее словам. Через мгновение, мне показалось, он понял — она права. Он действительно может пойти и убить. Только до слов Стои он этого не сознавал.

Вот то, чего не написал и не напишет Гордон. Все материалы по экспедиции на планете гирэ стерты Стоей Лоренс. Кегерн и Гордон, очевидно, были поставлены перед фактом. Я не стал записывать это в «дневнике консультанта».

Всюду мухи. Огромные, блестящие. Облепили кровь. Кровь из-за них теперь стала другого цвета. Глазницы тоже залеплены мухами — глаз теперь нет ни у людей на лугу, ни у Сури. Мухи набились в мясо. Кишат в каждой ране. Всюду ползут муравьи, термиты, что-то еще в этом роде. Откуда их столько? Планета, в отличие от Земли, не была планетой насекомых. Воздух становится жирным и приторным. В небе стервятники. Их мы тоже никогда не видели прежде. Парят в вышине, дожидаются, когда мы уйдем. Парят по-хозяйски, неторопливо. Они уверены, что мы уйдем… В самом зените, друг за другом, по кругу. По часовой стрелке. Будто это отсчет каких-то новых времен для этой земли.

У нас не хватило сил ни попрощаться, ни сказать гирэ правду. Вообще ни на что нас больше уже не хватило здесь. Наши приготовления на «Возничем». Где-то вдалеке жалобно трубит Айешка. Марк решает досрочно задраить люк.

5 декабря 2303 года по земному календарю экипаж в составе убийцы, несостоявшегося убийцы и астронавта на грани умопомешательства стартовал со своей прародины.

Часть II Сверхцивилизация

13. Искусственная гравитация

Снова в космосе. Космос как способ бегства? Мне вспомнилось, у Достоевского персонаж с воображением рассуждает, что если бы он совершил какую-то невероятную мерзость на Луне, на другой планете и вернулся б на Землю — его сжег бы стыд за то, что было там, на Луне? Как— то примерно так, надо будет посмотреть в «библиотеке» (у нас все книги, что выходили на земле с XIV по XXII век на полусотне дисков).

А мы тогда были уже от планеты Гирэ на расстоянии, в двести тысяч раз превышающем удаленность персонажа Достоевского от Луны.

Процесс адаптации к искусственной гравитации корабля прошел неплохо — гораздо легче, чем в первый раз.

— У «искусственного» есть свои преимущества перед земным тяготением, — шутит Стоя.

— Безусловно, — подхватываю я, — если б на Земле этак, нажал кнопочку и яблоко вообще не упадет на голову Ньютону. (Мы иногда в самом деле развлекались: повернешь рычаг и Стоя с трудом отрывает от столика чашку кофе.)