Судьба из другого мира

Гуннар вышел из кабинета, дверь с едва уловимым щелчком закрылась за ним. Янника сидела за компьютером. Подняв взгляд, посмотрела на него поверх узеньких очков с золотистой оправой. Да уж, завидная невеста. Будь он помоложе, возможно, закрутил бы и роман, только Янника из той породы дам, которые не рассматривают отношения, выходящие за рамки «начальник – подчиненная». Это Гуннар понял при первом взгляде. И, честно говоря, даже порадовался. Соблазны, конечно, прекрасно, особенно когда ты сам не железный викинг, но если отшивают красиво и необидно, то какое же удовольствие насладиться мастерством!

– Надолго? – отрывисто спросила она, прекрасно понимая, что шеф собрался в поход.

Гуннар глянул на часы.

– Надеюсь, за час управлюсь. Предупреди, пожалуйста, медиков, чтобы постелили красную дорожку, а не захлопывали перед носом дверь.

Янника хмыкнула, кивнула и начала набирать код медицинского отдела.

Насвистывая милую песенку про отца, который ужасно хотел познакомиться с приличной девушкой, и кучу его непоседливых детей, которые, как оказалось, уже давно выбрали себе маму, Гуннар направился на первый этаж.

Теперь главная цель – Гринберг.

Пожалуй, самое невыносимое существо, которое вообще можно повстречать на своем жизненном пути. Король колб и пробирок, властелин клеток, хозяин лаборатории, повелитель язвительности и циничности. Имея два высших образования как биохимик и хирург (Гуннар только поражался такому комплекту, однако, поближе узнав Густава, понял, что ничего удивительного нет), он умудрялся мечтать о специализации патологоанатома и большом-большом холодильнике. При этом обладал потрясающе проницательным умом, сумасшедшей и немного извращенной логикой, которая далеко не всегда была понятна остальным, и уникальной памятью. Помнит все без исключения, но при этом активно прикрывается забывчивостью, если речь идет о том, чего он не хочет делать.

Гуннар вошел в лабораторию. Здесь было прохладно и тихо, большинство сотрудников ушло домой. Только горел свет в кабинете Гринберга, откуда слышалось неразборчивое бормотание.

Подойдя к двери, Гуннар собрался уже постучать, однако услышал ворчливое:

– Можешь не делать вид, что только подошел. Или топай тише, или заходи сразу.

Хмыкнув, он ступил внутрь кабинета. Здесь в отличие от лаборатории было неожиданно уютно и тепло. Желтый свет лампы падал на распечатки на столе, над которыми склонился Гринберг. Запустив пальцы в светло-каштановые волосы и взлохматив их, он не отрывал взора от строк.

– Кофе в кофейнике, если ты пришел сюда пить. Стул возле стола, и я – на стуле, если у тебя вопросы ко мне.

– Нет, конечно, – невозмутимо ответил Гуннар, беря кофейник и заливая в него воду.

Гринберг – невероятный зануда и тут. Предпочитает отставлять все дела в сторону, чтобы делать кофе исключительно старомодным способом… И наблюдать, как мучаются гости, при этом физиономия у него такая… очень уж невинная. Гуннару было безумно интересно: запустил ли кто-то кофейником в голову радушному хозяину? И Гринберг однажды признался, что прецеденты были.

– Я не заметил отчета у меня на столе, – невинно заметил Гуннар, наблюдая за кофейником. – Чем порадуешь?

– Порадовать и правда есть чем, – неожиданно без подначек и возмущения ответил Гринберг и перевел взгляд на гостя. – В крови Арне нашли неизвестное нам вещество. – Он показал на пачку листов. – Пришлось хорошенько повозиться, чтобы разобраться с тем, что накопали наши спецы. Первоначально мозг отказывался воспринимать информацию так, как нужно.

Гуннар не перебивал, прекрасно зная, что театральных пауз и попыток произвести впечатление не будет. Излагал Гринберг всегда по делу, ему не надо было чувствовать себя в центре внимания – он и так не покидал этот центр.

– Я бы сказал, что по характеристикам оно напоминает лед, основа – вода. Но в то же время есть что-то, над чем мы сейчас бьемся, но не можем определить.

– Совсем? – немного рассеянно спросил Гуннар, наливая кофе в чашку.

– Даже не догадываемся, поэтому достанем вчерашнюю газету и будем гадать по вырезкам при свечах, – язвительно отозвался Гринберг, словно вспомнив, что немного выпал из образа.

– Учитывая, что там массово писали про открытие нового зоопарка, боюсь представить, каким будет результат. Дальше?

– Дальше – более чем любопытно. Арне эта штука не навредила. Честно говоря, ощущение, что он боролся с чем-то, покрытым этим веществом. И попало оно в кровь чисто механическим путем, ничего иного. Но из-за характера ран осталось.

– И не вступило в реакцию? – приподнял бровь Гуннар.

Гринберг помотал головой.

– В том-то и дело! И это чрезвычайно интересно. Я бы отдал ползарплаты, чтобы получить в свою власть того, кто знает, что это такое.

– Что-то не очень-то ценишь жизнь своего будущего раба, которому придется не только выдавать знания, но и готовить тебе еду. И да, кому бы ты отдал ползарплаты? Уж не престарелой ли фру Гринберг, матушке и солнышку всея жизни скромного патологоанатома в юношестве, а теперь главного врача Дома Стражей?