Судьба из другого мира

– Матушка – святое, ей как раз нужно починить забор, а это – затраты, – ни капли не смутился тот.

– Так, какие еще вести? – вернул Гуннар разговор к теме результатов анализов.

Гринберг поднялся, прошелся по кабинету почти так же, как до этого сам Гуннар. Подошел, отобрал чашку, сделал глоток, поморщился, прокомментировав: «Без сахара!», и вернулся на свое место.

– Видишь ли, есть еще такая вещь. Это не подтверждено официальными данными, но все же может как-то нам пригоди…

Его прервал вой сигнализации из левого крыла, где находились палаты для больных Стражей.

Гуннару стало не по себе, кофе во рту растекся неприятной горечью.

Оба переглянулись и в ту же секунду рванули к выходу. Преодолели расстояние до палат на невероятной скорости, едва не врезавшись в дежурных врачей и охранников.

В палате Арне никого из персонала не было. Раненый медленно приоткрыл дрогнувшие веки и затуманенным взором посмотрел на Гуннара.

– Где… Полина? – еле слышно спросил он.

Незадолго до того, как в палату вошел Гуннар Бренхе

Было холодно. Я не мог согреться, хотя уже давно не находился на улице и лежал в палате Дома Стражей. Сознание плавало в тумане, во рту стоял мерзкий кисловатый привкус. Хотелось пить. Пока не так критично, но скоро придется сделать усилие и нажать кнопку вызова медсестры. Слава богам, тут придумали, как раненому быстро связаться с медперсоналом.

Однако руки и ноги казались ватными, не хотелось даже думать о том, чтобы поднять, чтобы пошевелиться.

Я поморщился и шумно выдохнул. И тут же порадовался, что практически не чувствую боли, разве что ноет под ребрами и все мышцы, но это можно терпеть. В Доме Стражей замечательные медики, которые прекрасно знают свое дело. А если меня распределили к подчиненным Густава Гринберга, тогда есть все шансы пойти на поправку очень быстро. Я искренне обожал этого зануду и язву, который мог достать даже самого Бренхе.

Сознание начало расползаться ветхим полотном, утягивая в бесконечную тьму забытья. Нельзя! Полина!

Ее имя заставило резко распахнуть глаза. Все, нельзя терять над собой контроль. Перед взором снова появилось искаженное жуткой гримасой лицо ледяного, который наносил мне удар за ударом.

Я зажмурился. Боги, это даже словами не описать. По виду человек, однако сила и желание уничтожить соперника настолько велики, что… Сердце быстро застучало.

Пришлось снова сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Подступившее отчаяние удалось загнать подальше. Как бы неистово ледяной ни кидался на меня, Полину он не тронул и пальцем. И даже поле, которым он ее окутал, было предназначено только для переноса. Приходилось такое видеть и у наших ребят. Максимально безопасное и без негативного воздействия на организм. Да и взгляды, которые он на нее бросал, от меня не ускользнули. Лишним там был только я. По его мнению, конечно.

Это давало надежду, что Полине не причинят вреда хотя бы первое время. Она девушка не робкая, знает, с какой стороны схватиться за молоток, но и мне тут лежать нельзя.

Я был искренне благодарен влитым в меня лекарствам, которые все еще держали мозг в полубредовом состоянии и гасили эмоции, не давая метаться раненым львом по комнате. Все бы ничего, но, лежа на кровати, это сделать весьма непросто.

Поэтому пришлось тут же отставить неподходящие мысли. А вот к кнопке…

Дверь палаты бесшумно приоткрылась. В темную щель потянулся синеватый дымок. Я замер, практически не дыша. В палате стало прохладно, будто кто-то открыл окно и впустил морозный воздух.

Через секунду порог перешагнул высокий человек в белом халате. Достаточно было всего одного взгляда, чтобы понять, что это не наш Страж.

– Доброго дня, Арне. Надеюсь, ты не очень пострадал.

Он сделал несколько шагов и оказался возле кровати. Сосредоточенный, без единой эмоции на лице и, кажется, постаревший на несколько лет, хотя мы виделись меньше месяца назад.

– Что вы тут делаете? – только и смог спросить я, не сумев придумать более подходящего вопроса.

– Долго объяснять, – кратко бросил он, коснувшись моего плеча, которое тут же сильно кольнуло.

Я слабо охнул, по телу пронеслась горячая волна. В глазах потемнело, голова пошла кругом, воздух в легких превратился в нечто холодное и неприятное.

– Прости, я, кажется, немного не рассчитал, как это подействует на оборотня, – тем временем торопливо пояснил гость, склонившись над моим лицом и внимательно глядя в глаза. – Но эффект тем не менее должен быть хорошим.

Сухая широкая ладонь легла мне на лоб, светлые-светлые глаза, такие, что край радужки терялся в белке, смотрели очень внимательно. Я впился пальцами в больничный матрас, с губ сорвался стон. Воздуха не хватало, хотелось выть и выгибаться диким зверем. Внутри будто кипел сумасшедший огонь, сжигая все дотла. В ушах гудело, я практически не понимал, где верх, а где низ.