Судьба олигарха

– Так и я его не покупал, откуда такие деньги, оно стоит сейчас как полкоровы. Я в «мажорском» зале занимаюсь, на Печерске, так один «бизнык» мне отдал ведро «мега массы». Говорит, забирай, а то я чего-то боюсь, это же допинг, вдруг у меня «стоять» не будет.

– Сколько платишь за зал?

– Ни сколько. Почему я должен в своем городе какому-то барыге башлять? Он что, его на свои деньги построил? Тот тренер, Витя-лысый, мне как-то вякнул пару лет назад: когда за тренировки платить начнешь? Говорю ему: а ты кому платишь, мыша? Тот: как кому? – С кем из «братвы» ты работаешь? Пусть эти люди сюда придут, вот с ними я и буду базарить. Он мне: ни с кем, такого в Киеве уже нет нигде. Нет, спрашиваю, а когда ты последний раз кровью умывался? Когда тебе зубы с ноги выбивали? Иди, тренер, лохам упражнения показывай! Так он на следующий день «мусора» на меня натравил, ходят к нему из прокуратуры, модные такие. Начали с ним разговаривать – оказался знакомый, когда-то вместе в одном зале занимались. Так больше Витя меня о деньгах не спрашивает, боится.

Взглянув на потянувшийся в тренерскую народ, Макс сказал Паше, сделав страшные глаза:

– Все на прививку от ящура!

– Куда это они ходят все время? – спросил тот, заинтриговано, глядя на закрытую дверь с оставшейся от былых времен табличкой «Старший тренер».

– Как куда? – удивился Максим Пашкиной наивности. – Артем их химией «заправляет», чтоб сильнее были.

– Тю, блин, то-то я думаю, такие додики, кожа да кости, а результаты выше, чем у меня. А разве это не вредно, от этого же умирают?

– Конечно вредно, но ты Артема видел, похож он на умирающего? А он всю жизнь на курсе, уже лет двадцать, в нем столько химии, что на могилке его, наверное, и цветочки расти не будут. Тут нужно знать, что колоть, свою допустимую дозу – главное не увлечься.

Когда Тренер освободился и вышел в зал, он по-братски обнялся с Максом.

– Нашлась пропажа, ты хоть звони иногда, так, мол, и так, жив, здоров.

– Да что со мной будет! – отмахнулся Максим. – Знаешь, кого Артем мне напоминает? – спросил он Пашку. – Бенни Хилла, вылитый Бенни! Я как вижу его в телевизоре, так Артема Яковлевича вспоминаю. Смотри, какие у него волосики мягкие, как у ребеночка, – все никак не мог успокоиться Макс, – это же признак «голубых кровей», в хорошем смысле! У меня, вон, жесткие и у Пахи тоже, – потрогал он Пашкин ежик, – сразу видно, что мы из плебеев.

– Нашел патриция. Патри-и-иций! – воскликнул Тренер, по своей привычке подняв вверх указательный палец. – С голой жопой.

– Нет, я серьезно, – произнес Макс, и, вдруг, спросил Пашку: – Паха, когда ты себе уже брови повыщипуешь? Ходишь, как Брежнев.

– Это же больно.

– Конечно, больно будет – наотращивал «антенн» таких, что аж в кольца заворачиваются. А ты в курсе, что срощенные брови, это примета вероятного самоубийцы?

– Да брось ты, – недоверчиво произнес Пашка, махнув рукой в сторону тренерской, – вон, у Ильича брови вообще срослись, а умер своей смертью.

– Знаешь, кого я недавно по телеку видел? – спросил Максим Тренера. – Чемпиона нашего! Такой важный, одет хорошо, обо всем так здраво рассуждает. Я аж заслушался – не спортсмен, а какой-то Спиноза, Марк Аврелий!

– Конюшка, – грустно улыбнулся Тренер, вспомнив своего лучшего, давно забывшего его ученика Юру Конюшенко.

– В конце, журналистка спрашивает: скажите, Юрий, а как Вы добились таких феноменальных результатов или Ваша потрясающая форма всего лишь плод гения фармакологической мысли? Так он ей, так возмущенно: – Да Вы что! Ни разу в жизни, все сам, сам, ну, и, конечно, употреблял витамины.

– А что он скажет? У меня тут тоже все сами занимаются. Приходится врать, раз общество не готово еще принять, что современный спорт, выше первого разряда, это уже борьба химических формул. Кого не поймали на допинге – тот и выиграл, – удивленно посмотрел на Макса Тренер. – Только я другое помню, как с четырнадцати лет я Юрку «маслом» заправлял, а сейчас он себе через день куб «Сустанона» колет, чтоб форму поддерживать. Представляешь, какая это лошадиная доза тестостерона? У него же всегда «стоит»: жмет с груди – «стоит», приседает – «стоит», пресс качает – тоже.

– Ну, это хорошо, что «стоит», а женщину-то хочется? – скептически спросил его Макс.

– Послушай, – тихо ответил Тренер с иронией, – под «маслом» хочется всех.

– Это примерно тоже, что эротика и порнография, – произнес с усмешкой Пашка. – Эротика – искусство, но никому не интересна, порнуха – правда жизни, зато запрещена законом.

– А как порнография на иврите? – тут же спросил Тренер. – Сифрут тоела.

После тренировки Максим подвез Пашу на своей «девяносто девятой» к метро.