Судьба педераста или непридуманные истории из жизни…

В большинстве семей используют не один сервиз, а несколько. И когда собирается большая компания, то ставится посуда на стол разного калибра. Обычно сервизы бывают на четыре, на шесть персон. Реже на восемь или двенадцать. А вот на 22 или 25 персон сервизов не бывает. Так же и с приборами. Что делал Николай Михайлович? Он в момент смены тарелок и приборов тырил со стола серебряные вилки, ножи и аккуратно прятал их в дамские сумочки гостей, которые планировали встречу в ближайшее время у себя на квартире. Разумеется, большинство гостей также соберется у них дома.

Обычное дело, когда хозяйке помогают мыть посуду, убирать со стола, наводить чистоту и порядок. Так было, есть и будет всегда. Будь то родственники или просто знакомые. Далеко не у всех есть посудомоечные машины. А в советские и постсоветские времена это было колоссальной редкостью.

Лобов хорошо помнил кому и что он подложил, у кого спер. Он и себе подкладывал один-два прибора, чтобы вынести и затем в гостях подкинуть кому-то из гостей. И делал он это очень и очень искусно. Ловкость и артистизм было на недосягаемой высоте.

Пропажу вилок, ложек, ножей хозяева обнаруживали уже после ухода гостей. Иногда и вовсе не обращали на это никакого внимания до поры, до времени. Но когда обнаруживалась пропажа, начинался мощный мозговой штурм, мощная мозговая атака. Вспоминались все разговоры, кто из гостей когда и куда выходил покурить, в туалет… Кто когда пришел и т. д., и т. п. Начиналось серьезное семейное расследование. Подозрения падали практически на всех. Но, не пойман – не вор. Да и пропажа-то не обнаруживалась?

А тем временем новые обладатели серебряной вилки, ножа, ложки не долго думая, добавляли в свой набор разнокалиберной посуды. Расчет Лобова был прост. Зная прекрасно свой контингент, зная, что люди были не богатые и где-то даже просто хапучие, если это слово уместно для данной категории сограждан, т. к. хапучесть, скаредность, экономность очень часто трансформируются из одного качества в другое, или же просто объединяются, создавая нечто более сложное, которое невозможно ни охарактеризовать, не назвать одним словом или даже одним предложением.

И вот здесь-то и кроется тонкий расчет Николая Михайловича. Новые обладатели случайно оказавшихся у них приборов, скорее всего, не будут их выставлять на стол гостям. Подспудно они будут осознавать «пикантность родословной» вилочки, ложечки, ножичка. Но и здесь Николай Михайлович всё продумал, он мастерски подменял приборы хозяев с тем, чтобы при случае подбросить взамен старым.

Бред? Нет, не бред, а реальные истории я здесь пытаюсь описать, т. к. нормальному человеку такое даже в голову никогда не сможет придти. А Николай Михайлович был до мозга костей чекистом. Истинным чекистом, суть которого проявляется даже в мелочах. Кстати, когда военные или чекисты, что ещё хуже, приходят к власти, тогда начинается не жизнь, а каторга.

Но бывали у Николая Михайловича и осечки. Например, однажды, удачно «пошалив», он вдруг узнал, что его вброс был обнаружен и был возврат и «разбор полета». Двое сослуживцев долго вычисляли круг лиц, которые могли сыграть такую грязную шутку. Разумеется, на генерала никто даже и не подумал. А зря.

Сейчас невозможно вспомнить, как история эта получила огласку. Возможно, кто-то из коллег Лобова слил информацию, но откуда он узнал, где добыл, из какого источника и каким способом? На этот вопрос нет ответа. Зато доподлинно известно, что Николай Михайлович с помощью таких мелочей, таких пакостей сеял ненависть и вражду среди своего окружения друг к другу.

Ох, и мастер же он был на подобного рода штучки-дрючки!

И в общем-то здесь можно было бы поставить точку. Сюжет истории без подробностей, без склок, истерик, взаимных упреков и оскорблений передан, но… Но, есть один момент, мимо, как говорится, пройти не возможно.

В коллективе, который возглавлял генерал Лобов, велась тотальная слежка за всем и всеми. Сами сотрудники с неудержимым рвением стучали друг на друга. Доносили на каждого, и на врагов, и на друзей, и на просто обычных, нормальных по меркам «гражданских» людей сотрудников. Выше говорилось о профессиональной деформации психики. Это есть в любой стране мира, в любой профессии. Каждый пытается свои профессиональные навыки и знания распространить на других людей, на другие явления и т. д. И чтобы совсем уж было понятно, то пример с судьёй, которая была в недалеком прошлом работником прокуратуры, хорошо иллюстрирует важную мысль о том, что порой бессмысленно ожидать каких-то очевидных поступков, решений от человека, который из другого круга, другого мира. Внутренняя суть всё время будет прорываться наружу и рано или поздно, она обнажит такие черты, от которых можно не только потерять дар речи, но и сойти с ума.