Судьба протягивает руку

Первым делом мать принесла с рынка сазана и сварила жирнющую уху. Мне эта рыба была в диковинку, я из вежливости чуть похлебал, а вот они с отцом как сели, да как взялись огромную сазанью башку разделывать, и остались в итоге только гладкие чистые косточки. Я посматривал на родителей даже с некоторой брезгливостью, а они не видели ничего вокруг, были полностью поглощены процессом.

Мама восторгалась ассортиментом, поражалась низким базарным ценам на рыбу, чёрную икру, фрукты, овощи. Помидоры такой невероятной вкусноты я нигде, кроме Астрахани, не встречал. Недавно в Крыму что-то похожее попалось, но всё равно – не дотягивает. Настоящий помидор ломается пополам руками, и по краям у него выступает сахар. Осталось только посолить, взять кусок чёрного хлеба, и всё – обед готов. А когда привозят помидоры в Москву, даже из Астрахани, они всё равно уже не те, потому что дозревают по дороге или на складе, а настоящий помидор надо есть с грядки.

К астраханской рыбе я пристрастился довольно быстро и тоже стал обсасывать кости, хотя, конечно, профессионализма родителей не достиг. Безусловно, самая правильная уха на свете – из осетрины. Всё остальное – заменитель. А буйаес – марсельский вариант рыбного супа с добавлением томата – это вообще какая-то насмешка. Настоящая уха получается только из свежевыловленной осетрины, тут и говорить не о чем.

Мы стали обживаться в доме на берегу болотистого озера – это была территория 17-й пристани, куда приходили пассажирские, круизные теплоходы. По Волге тогда уже наладились туристические маршруты, стоили они недорого, вполне по карману простому советскому человеку. У Каверина в «Открытой книге» я прочитал, как его герои, оказавшись в Астрахани, были очарованы обычаем местных жителей гулять вечерами по городу. И правда, здесь была аллея, которая шла от Волги к нашему дому, и там, действительно, дождавшись вечерней прохлады, прогуливались астраханцы – те, что постарше. А вот молодёжь высыпала на улицу Советскую – это была хорошая возможность пообщаться, обменяться новостями, завести знакомства.

В доме у нас была русская печь, и мама рискнула вспомнить, как в ней готовить. Какие же изумительные блюда у неё получались! Сейчас понимаю: обаяние русской кухни – в русской печи. Мы его, к сожалению, безвозвратно утратили, а то, что нам предлагает современная цивилизация – разнообразные скороварки и духовки – замена совершенно неравноценная.

Вообще и мама, и её сёстры, тётя Вера и тётя Шура, готовили прекрасно. Кухня, на которой я вырос, сделала меня гурманом. Я никогда не смогу довольствоваться перекусом, исходить из принципа «лишь бы пожрать», мне надо всё художественно оформить, чтобы от одного взгляда на пищу ты заводился.

Устроили меня, четвероклассника, в школу № 1. Ехать было далеко, в самый центр, школа находилась напротив Астраханского драмтеатра и была довольно странной: первый этаж полуподвальный, полы натёрты мастикой, не приведи господи поскользнуться и упасть – одежда тотчас в какой-то гадости с керосиновым запахом.

В первый день после занятий меня подозвали одноклассники и говорят: «Ну что, пойдём?» И сразу стало понятно, что зовут драться, а я по своему нутру совсем не драчун, не люблю этого дела, первым ударить не могу, но я знал из книжек, что идти надо обязательно. И вот со мной отправились несколько одноклассников, был среди них противный малый, который больше всех подзуживал: «Давай, давай, пойдём, чего ты, боишься?» Выставили против меня второгодника, на пару лет старше, да ещё и крупных габаритов. От школы отошли совсем недалеко – чуть ниже драмтеатра площадь с цирком, вот как раз перед ним мы и начали, так сказать, боксировать. К счастью, соперник меня не убил, а я даже до него пару раз дотянулся. Дрались в те времена до первой крови, это было тогда правилом.

На второй день после занятий опять вопрос: «Ну, пошли?..» И так дня три подряд меня мутузили. Потом как-то сами собой эти поединки рассосались, и должен заметить: никакого особо ценного опыта я ни в этих, ни в других драках не приобрёл. Всегда считал себя мирным человеком, терпеть не могу подобного рода историй и точно знаю: люди в них выглядят совсем не как в кино.

Несмотря на такой приём я всё-таки полюбил и класс, и школу, подружился с ребятами, у нас образовалась компания, которая так до десятого класса в одном составе и сохранилась: Владик Хлебников, Женя Леонтьев, Владик Профатилов и я. Так мы все четверо и закончили школу с серебряными медалями.

После четвёртого класса у нас должен был состояться выпускной вечер. Помню, отправился я туда вместе с родителями, отец с матерью торжественные, принаряженные, я иду с гордо поднятой головой: меня должны наградить похвальной грамотой. Так в предвкушении праздника подходим к школе, и тут я замечаю нечто подозрительное: возле школьного крыльца никого народу. Заходим внутрь, а нам рассказывают, какой вчера был чудесный вечер, как жалко, что мы не пришли…