Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению”

В 1984 г. я вместе с академиком Н.Н.Моисеевым опубликовал в “Вопросах философии” статью «Высокое соприкосновение». Мы в ней обратились к новому этапу научно-технической революции: микроэлектроника, информатика, биотехнология. Для нашей страны это было очень ново, потому что именно на это не обращали внимание. И мы говорили, что социализм должен проделать такую революцию и тогда он не будет отставать. Он должен сделать то, что сделали США и Япония. А само понятие «высокое соприкосновение» означает, что высокой технологии должно соответствовать высокое социальное развитие общества, высокое соприкосновение общества с природой и высокое соприкосновение с человеком. Вот цепочка, которую я обозначил и назвал это «высоким соприкосновением». Получилось широкое понятие. Эту статью я написал после первого посещения Японии. И даже само понятие «высокое соприкосновение (high touch)» я услышал в Японии на одном из заводов в Йокогаме, производящих электронику.

Я был очень воодушевлен таким пониманием новой технологии и доказывал значение всего этого для социализма. Для нашей страны, для социализма вообще. Но это осталось абсолютно без внимания со стороны наших политиков. Но в некоторых странах, в Болгарии, как ни парадоксально, это получило очень большое распространение. В Болгарии со мной встречались руководители государства. Статья была переведена, рекламировалась. К тому времени Болгария стала координатором в рамках СЭВ политики в области новой технологии. И они стали у себя строить новые заводы, предприятия. Я был у них консультантом. А у нас… Вот где источник кризиса в нашей стране и источник краха нашей системы. Потому что тогдашние руководители не реагировали на необходимость развития новых идей и новых технологий. Это был 1984 год, это был мой первый подход к политике.

После совещания в 1985 году по научно-техническому прогрессу я «грохнул» статью по итогам этого совещания. И даже счел, что это — “время решающих перемен”.

Почему в свое время генетику отвергли, а приняли этого мракобеса Лысенко? И почему так важна была борьба против Лысенко? И то же самое повторилось в отношении новой технологии. Я изучал, я привез опыт из Японии. Я был в Японии в Центре производительности труда. Они дали мне огромную литературу о том, как поднять производительность труда. Они учат этому. Я приехал из Японии и никуда не мог устроить эти материалы. Никто их у меня не брал. Это было никому не нужно. Вот ситуация. Лысенко, гонение на генетику… А что такое гонение на генетику? Генетика — это основа селекции. А селекция — это основа повышения урожайности. Это решение продовольственной проблемы. И мы, загубив генетику, отбросили свою страну назад, в смысле производства продовольствия. И вот второй случай. Высокие технологии. Я-то считаю, что поэтому и сама идея социализма была скомпрометирована и кризис в нашей стране произошел из-за этого. Потому что, если бы вовремя, не в 1984 году, а, конечно, раньше начали как в Японии[3], например, заниматься новыми технологиями, тогда бы мы перестроили все производство, повысили производительность труда и качество. А мы этого не сделали. Узкий умишко невежественных людей, он так и работает: «Как это — я, и какая-то электроника?» Сейчас тратится гораздо больше средств на то, чтобы выйти из кризиса, чем надо было тогда вложить. Причем 5-10 лет назад еще лучше. Ты вкладываешь 10 копеек, а через 10–20 лет ты получаешь миллионы. Горбачев-то с этого и начал. А потом ему не стали давать денег, начали критиковать. Я же был на Политбюро, когда обсуждали все эти вопросы. И он испугался. Вначале ведь была выдвинута программа по машиностроению, где микроэлектроника и должна была бы развиваться. Приняли программу. Мой однофамилец, академик Фролов К.В., был поставлен во главе этой программы. А потом это все спустили на тормозах. И — вот она расплата.

Корр.: Что же, все члены Политбюро так недальновидны?

И.Ф.:

Кто-то из членов Политбюро и поддерживал Горбачева, но таких фанатиков-энтузиастов почти не было. Были только среди ученых, инженеров и т. д.; это и Велихов, и Моисеев, и многие другие, я могу называть сколько угодно фамилий. Биотехнология — это Баев, Петров. Но они же не решают. Вот и получилось, что в новый век, век высокой науки, высоких технологий мы вступили с руководством, знания которого находятся на уровне трактора, комбайна. Вот в чем все дело.

На Западе, знаете, почему это пошло? А потому что там был уже развитый рынок. И рынок был двигателем. Конкуренция — надо повысить производительность. У нас этого не было. Тогда надо было прежде чем ввести рынок компенсировать это высоким умом и сознательностью и тех, кто руководит, и широких масс. Это утопия, может быть, но на этом основывается социализм. А этого не состоялось.