Судьба с чужого плеча

Как же вкусно было есть эскимо на палочке, прогуливаясь по парку за ручку с мамой! Теперь я совсем одна, но это меня не остановит. Ноги сами идут в страну детских воспоминаний. У входа в парк я останавливаюсь возле холодильника с мороженым. Раскрываю сумочку и, нащупав пачку денег, замираю. А как же Ира? Она отдала мне все сбережения, лишь бы помочь убежать. Что я наделала?! Почему не послушалась лучшую подругу? Наверно, я сошла с ума от потрясения. Но разве желание вернуться туда, где когда-то была счастлива, не естественно? И зачем ехать за тридевять земель, если ничего хорошего там не ждет? Неизвестность пугает сильнее, чем физическая угроза. Кажется, со мной все в порядке. Я прихожу в себя и снова обретаю способность здраво мыслить. Я всегда слушала Иру, но теперь доверилась собственным инстинктам. Какая разница, уеду я, или останусь? Катю все равно не вернешь.

Медленно иду по дорожке, под тенью деревьев. Ветер разогнал тучи и теперь играет с сочной травой в «Море волнуется раз». Мальчик лет трех машет руками в такт зеленой волне, криком стараясь подражать пролетающим над поляной чайкам. Я неосознанно улыбаюсь, но стоит моему взгляду встретиться с глазами матери карапуза, как улыбка тут же сползает с губ. В выражении ее лица я читаю осуждение. Она без слов спрашивает: «Как ты могла оставить ребенка одного?!». Отворачиваюсь и пытаюсь сосредоточиться на чем-то еще. Рядом проходит женщина. Одной рукой она направляет коляску, а другой — подносит к губам бутылку с пивом. Не мне ее судить, она хотя бы взяла малыша с собой…

Я откусываю макушку мороженого, пласт безвкусного шоколада отламывается и норовит запачкать туфли. Отступаю на шаг и цепляюсь взглядом за розовое пятно на дальней лавочке. Мозг проводит сравнение и выдает результат быстрее, чем я успеваю опомниться. Это же Катя! Маленький бегемотик в розовом платье с крылышками. Она жива! Ира что-то напутала. Полицейские говорили про другого, соседского ребенка. Катя жива и невредима, как ни в чем небывало гуляет в парке. Раз она здесь, неподалеку должна быть и свекровь. Надо найти ее и спросить, с чьим ребенком произошло несчастье. Интересно, как ей удалось так быстро починить платье?

— Марина! — раздается женский голос за спиной. — Пора домой!

Катя поворачивается. Мороженое выпадает из моих рук. Я цепенею от ужаса и зажимаю ладонью рот. На лице моего ребенка, моего розового бегемотика, чужие глаза. Она спрыгивает с лавочки и, распростерши руки, бежит ко мне. Я через силу раскрываю объятия, но девочка пробегает мимо и виснет на незнакомой женщине. Мать с дочкой разворачиваются к выходу, а я возвращаюсь в свой кошмар, который снова становится для меня реальностью. Кати больше нет. Я должна перестать цепляться за несбыточные надежды, иначе могу сойти с ума. Надо развеяться, снова настроиться на позитив. Наслаждаться жизнью, вот для чего я сюда пришла. Этим и займусь.

Что в детстве я любила больше мороженого? Качели. На пригорке их пять штук, а рядом ни одной мамочки с ребенком. Я сажусь на самые дальние, чтобы видеть подъезжающие к парку машины. Из ближнего автомобиля вылезает мужчина с маленькой девочкой. Он берет ребенка за руку и ведет к качелям с такой скоростью, что девочка еле успевает перебирать ножками. Я отворачиваюсь и отталкиваюсь ногами от земли. Качели набирают ход, в животе все приятно сжимается. Как давно я не испытывала этого сладкого ощущения полета. Это простое удовольствие было доступно мне каждый день, а я проходила мимо, словно жила с закрытыми глазами.

— Девушка! — останавливается напротив меня мужчина. — Уступите нам качели.

— Но рядом столько свободных, — сам собой вырывается у меня ответ.

— Мы хотим кататься на этих, — скрещивает на груди руки он. — У вас есть дети?

Я недоуменно пожимаю плечами, не зная, как должна ответить. Утром у меня был муж и падчерица, а к вечеру я осталась совсем одна.

— Вам сколько лет? — продолжает допрос с пристрастием мужчина. Девочка тем временем тянет его за штанину и пальчиком показывает на соседние качели.

— Двадцать четыре, — без задней мысли отвечаю я, всем телом пытаясь остановить качели.

— А ей еще нет четырех! — повышает голос он и хватает дочку за руку. — И она хочет кататься на этих качелях. Я спрашиваю, у вас есть дети?!

— Да! — кричу я в ответ, стараясь ухватиться за металлический столб.

— Какая же вы мать?!

Ужасная, мысленно отвечаю я и на ходу спрыгиваю с сидения. Шатаясь, иду подальше от качелей. То ли от напряжения, то ли от шока руки и ноги трясутся, а сердце готовится выпрыгнуть из груди.

— Чего-то вы в жизни не понимаете! — кричит мне вдогонку мужчина.