Судьба вампира

Что сделает его палач — пронзит его сердце холодным клинком или прокусит артерию на шее, а уже потом убьет его окончательно? Какая из этих болей наиболее ужасна? И если одну из них ему уже пришлось испытать, об остроте второй он мог только догадываться.

— Остановись!

Ему показалось, что голос раздался где-то внутри его головы.

— Приказ Тарота! Стой!

Там, высоко, в лучах лунного света Виктор увидел одинокую фигуру. Это был Тэо Брукс. В руках он держал огромный боевой лук, заряженный стрелой с блестящим наконечником.

Вампир отвлекся от своей жертвы, перевел взор на незнакомца, и этого мгновения хватило.

Пущенная стрела просвистела над водой, и до того момента когда близнец выдохнул, она уже достигла цели. Последним его движением был поворот головы в сторону писателя. И взгляд. Один короткий отрезок земного пути, запечатленный в броске запоздалого отчаяния. И через миг вампир рухнул на землю.

Писатель склонился над ним, как когда-то его брат, будучи пантерой, склонялся над ним самим. Коснулся белой стрелы, пронзившей сердце.

— Скажи, зачем я вам?

Вампир молчал.

— Ты все равно умрешь. Скажи.

Вместе со стонами из его рта вытекала кровь. В уголках глаз застыл иней, руки его, потеряв былую силу, ослабли, по телу пробежала дрожь.

— …Твое место в аду, — утробный хрип выполз из горла вместе с облачком серого тумана — эхом его последних слов. Грудь его поднялась, и слабый вздох завершил предсмертные мучения.

— Стрела Мегара.

Писатель вздрогнул.

На мраморной стене стоял Тэо Брукс. Лицо его было напряжено, холодные глаза рыскали по сторонам в ожидании нового нападения.

— Со временем орнаны догадались использовать стрелы с серебряными наконечниками, — он поднес к лицу блестящее острие. — Это давало им огромное преимущество в боях на расстоянии.

Виктор убрал со лба волосы, посмотрел на руку — пальцы были в крови.

— Они едва не разорвали меня в клочья… Господи, откуда такая ненависть, Тэо? Я ведь не сделал им ничего дурного.

— Братья Бриль охотились за тобой. Но я сильно сомневаюсь, что делали они это по своей воле.

К сожалению, они уже ничего нам не расскажут. Все, что знали, они унесли с собой в могилу.

Писатель в недоумении расставил перед собой окровавленные ладони.

— Ты удивил меня своей яростью и жаждой жизни. Если бы я не знал тебя раньше, то, увидев с берега, сказал бы, что ты орнан.

— Куда делся Эдди? Ты не видел его там, наверху?

— Его здесь нет, он сбежал. Но, думаю, мы его еще встретим.

— Неужели ты все знал заранее?

— Нет. Но, согласись, предположить, что адвокат придет на встречу не один, было не трудно. — Спасибо за выручку.

— Брось, — лицо Тэо смягчилось. — Это мой долг.

— Я едва не укусил одного из них… — проговорил писатель, бросая скорбный взгляд на мертвеца.

— Но ведь не укусил, — орнан прищурился.

Морелия

Спасибо!

Это было слово, которое Лео произносил чаще всего, покидая здание тюрьмы.

Спасибо и счастливо оставаться!

Это он уже крикнул в сердцах, оказавшись на Площади Семи Свечей, поминальном месте, где по воскресеньям собирался набожный народ и поминал усопших родственников.

Он не ожидал такого подарка судьбы. Ему оставалось сидеть еще три года, и он был уверен в том, что шансов выйти раньше положенного срока, у него нет никаких. И тут в соседней камере появился этот путешественник. Что он сделал с надзирателем, уму непостижимо! Как у него это получилось? Он что, маг или волшебник?

Идея бежать возникла у него спонтанно, когда он увидел невероятное преображение Виктора Мурсии. Пораженный этим фактом, он пребывал еще какое-то время в шоке, но спустя пару минут уже думал только о том, как бы повторить подвиг путешественника и побыстрее покинуть свою камеру. Взгляд его остановился на оброненной писателем связке ключей.

Еще несколько секунд ему потребовалось на то, чтобы изловчиться и достать ее, протянув руку через решетку. Он знал, что выбраться из здания полицейского участка будет весьма непросто. Но ему повезло. На его счастье двое копов, охранявших самый последний рубеж — ворота с дверью, тихо спали. Работа путешественника радовала глаз.

Лео не пришлось долго выбирать между Унылым Гротом и домом на бульваре Кинкан, решение пришло само собой. Он был уверен в том, что Виктор Мурсия не станет искать его мать, чтобы отдать ей деньги за информацию, полученную от него. За годы своей жизни Лео научился разбираться в людях. Такие, как Мурсия, жители больших городов, люди достатка, весьма жадны и понимают ценность человеческой жизни только тогда, когда к их горлу приставляют нож. И про свое обещание, данное ему в тюрьме той ночью, писатель уже и думать забыл, как пить дать.

Но ему было на это наплевать. С матерью его давно не связывали близкие отношения. И разве сейчас он думал о ней? Нет. Думал о деньгах, когда шел в дом на бульваре? Конечно, нет. Было в его душе что-то другое, что заставляло его, забыв пугливо озираться, продвигаться к намеченной цели.

Что-то от Дьявола.

Это что-то имело над ним большую власть.