Судьбе наперекор...

«Так, Елена Васильевна! — рассуждала я, автоматически поедая один за другим только что испеченные бабой Варей пирожки, тарелку с которыми она мне принесла прямо в комнату.— Что мы имеем с гуся? А имеем мы очень паршивую ситуацию. С одной стороны, я, видимо, рискую жизнью, занимаясь этим делом — не думаю, чтобы Панфилов блефовал, а с другой? А с другой я стесняюсь отказаться от него. Нет, Ленка, не ври сама себе! Не стесняешься ты, а боишься, что люди подумают, что ты испугалась. А кто эти люди? Солдатов и Чаров, которым ты нужна, как зайцу звонок, и которые, оказавшись в безвыходном положении, решили просто использовать тебя? Или Наумов, о котором, вообще, говорить не приходится — на его счету и Морда, и Маргарита, и Лариска с дочками. И ты, Ленка, боишься того, что они о тебе подумают? И из-за этого ты готова свою голову под удар подставлять? Ну тогда ты, Ленка, дура, каких мало! А что будет, если я приму предложение Панфилова, а точнее, Матвея? С одной стороны я теряю свободу, но с другой — становлюсь частью системы, Семьи, и тогда мои проблемы станут их проблемами, да и я буду чувствовать себя в этой жизни более уверенно. Я буду защищенной, а для женщины это главное! Но это нужно, как следует, обдумать, потому что пути назад у меня не будет уже никогда. Если с ними — то до конца».

И постепенно, взвешивая все «за» и «против», я пришла к мысли, что для меня во всех отношениях будет лучше работать у Матвея, но чувствовала я себя при этом препоганейшим образом — ведь мне впервые в жизни предстояло публично расписаться в собственной слабости. Но решение было принято и я, не теряя времени, поехала в офис Матвея. Неоднократно видевшие меня охранники пропустили меня без звука, и я поднялась наверх, где в приемной сидел также знакомый мне секретарь Вадим, который тут же доложил о моем приходе, и, выслушав распоряжение шефа, распахнул передо мной дверь. В кабинете кроме самого хозяина был еще и Панфилов, что мне было только на руку — не будет же Матвей сам мою работу контролировать, ясно же, что под Владимира Ивановича отдаст, вот и обсудим все сразу.

— Я по объявлению,— попыталась пошутить я.— Вам требуется директор детективного агентства?

— Требуется! — рассмеялся Матвей, как всегда, поднимаясь мне навстречу, хотя и я была уже почти его подчиненной, и показывая на кресло около окна.— Только, что это вид у тебя такой невеселый?

— А чего веселиться? — отмахнулась я.— Я привыкла всегда держать свое слово и доводить начатое дело до конца. Никогда не отворачивала, а сейчас приходится. Думаете, Павел Андреевич, так легко свой характер ломать? — В официальной обстановке Панфилов с Матвеем всегда обращались друг к другу по имени-отчестве, вот и я стала поступать так же.

— Это ты про завод? — спросил он и я кивнула.— Знаешь, Лена,— немного подумав, сказал он.— Давай сделаем так: сейчас принесут кофе и ты расскажешь нам с Владимиром Ивановичем все с самого начала и в мельчайших подробностях. И о своих предположениях тоже.

Прихлебывая кофе по-дьявольски, который я, как ни старалась, так и не смогла освоить, я, не упуская ни малейшей детали, рассказала абсолютно все, о чем точно знала или только догадывалась, умолчав только об «Осах» — не моя это тайна.

Матвей слушал меня, не перебивая, а, когда я закончила, сказал:

— Подожди, пожалуйста, в приемной. Нам с Владимиром Ивановичем кое-что обсудить надо.

Недоумевая, я покорно вышла и устроилась в кресле рядом со столиком, на котором лежала свежая пресса. Прошло пять минут, десять, пятнадцать и я уже начала нервничать, когда открылась дверь и в приемную вышел Панфилов. Едва взглянув на его недовольный вид, я поняла, что разговор был не из легких. Он на ходу кивнул мне, чтобы я шла за ним, и я, заинтригованная, поспешила следом.

— Павел распорядился помочь тебе,— сердито бросил он.— Не ждал я от него такого решения! Никак не ждал!

Ладно, делать нечего... — он совсем неласково глянул на меня и сказал: — Тебе надо будет поехать в Москву. Когда сможешь отправиться и где там жить будешь?

— Завтра, чего тянуть-то? А остановлюсь в «России». Я ее по старым временем, как свои пять пальцев, знаю.

— Хорошо,— медленно, уже что-то обдумывая свое, говорил Владимир Иванович.— Поедешь с Малышом и Карлсоном. На их машине. Пусть тоже в «России» остановятся. А сейчас ступай и возвращайся сюда часика через два — мне к серьезному разговору с тобой подготовить кое-что надо,— и угрюмо повторил: — Прямо тебе скажу — не ожидал я от Павла такого... Совсем не ожидал...

Из офиса, который я теперь могла назвать почти своим, я поехала на Набережную и, оставив машину на стоянке, пошла в небольшое кафе, расположенное на берегу прямо над Волгой. «Вот и все,—думала я, глядя на медленно текущую мимо, ужасно грязную и полную мусора речную воду.— Вот и кончилась твоя, Елена Васильевна, вольница. Будешь ходить, как все, на работу, получать зарплату, слушать разгоны начальства, только уволиться оттуда ты уже никогда не сможешь. Ты купила билет в один конец, не жалеешь об этом? — и честно созналась самой себе: — Нет! Не жалею!».