Судьбы икон в Стране Советов. 1920–1930-е

Личная двухчасовая беседа Дэвиса со Сталиным и грандиозный прощальный ужин и бал, которые наркомат иностранных дел СССР (НКИД) устроил 7 июня 1938 года в честь уезжавшей из СССР четы Дэвис, были самыми броскими, но не единственными знаками признания из оказанных им советским руководством. В советской истории произведения искусства не раз становились средством воздействия на влиятельных людей мира, «болевших» коллекционированием. Так, на рубеже 1920–1930‐х годов советское правительство разыграло козырную карту – шедевры Эрмитажа – при заключении сделки с нефтяным магнатом, одним из основателей Iraq Petroleum Company и страстным коллекционером Галустом Гюльбенкяном, который оказал практическую помощь в продвижении советской нефти на мировой рынок. Произведения искусства, которые чета Дэвис покупала при содействии членов советского правительства или получала в подарок, были частью политики обласкивания американских посланцев и авансирования просоветской дипломатии Дэвиса в Вашингтоне. Следует сказать, что по возвращении в США он оправдал надежды советского руководства.

До приезда в СССР супруги Дэвис имели мало представления о русском искусстве. Марджори интересовалась французским прикладным искусством, но, в отличие от жены, Дэвис не был коллекционером. Покупать антиквариат он начал лишь в Москве. Дэвисы вывезли из СССР три коллекции. Две из них, картины светской живописи советских и русских художников и иконы, с самого начала составлялись специально в дар альма-матер Дэвиса – Университету Висконсина в Мэдисоне. Остальные произведения искусства, купленные в СССР, оставались в доме Дэвисов и при разводе супругов в 1955 году были поделены между ними. Марджори и после возвращения из СССР активно пополняла свою коллекцию русского искусства, покупая на аукционах и через антикварные фирмы; коллекционирование стало важной частью ее жизни. Это собрание составило музей в ее поместье в Хиллвуде, для которого она наверняка купила бы иконы из собрания Ханна на аукционе 1980 года, если бы не умерла в 1973 году.

Джозеф Дэвис заядлым коллекционером так и не стал. «Московский эпизод» остался пиком его собирательства. Как предприимчивый человек, он не мог не воспользоваться уникальной возможностью, которая представлялась людям со средствами в Советской России. Магазины, через которые государство распродавало национализированное богатство, а частные граждане – свое имущество, ломились от первоклассного антиквариата. Попадались там и предметы музейного значения. Историческая ситуация благоприятствовала коллекционированию, не случайно сотрудники многих дипмиссий увозили из СССР художественные и антикварные коллекции.

Супруги Дэвис в антикварном магазине в Москве

До приезда в Москву супруги Дэвис не интересовались русскими иконами. Вряд ли видели они, в то время еще не связанные семейными узами, первую советскую зарубежную выставку икон, которая путешествовала по музеям США в начале 1930‐х годов. Нигде не упоминают они об этом событии. Их знакомство с русским религиозным искусством состоялось в Москве, но не в церковных или монастырских стенах, а главным образом в комиссионных и антикварных магазинах, завсегдатаями которых они стали. Побывали они и в Третьяковской галерее и музеях Кремля. Как и многие другие иностранцы, попавшие в СССР, супруги сначала покупали религиозные предметы как сувениры. В одном из писем наркому иностранных дел СССР Максиму Максимовичу Литвинову, написанном перед отъездом весной 1937 года на краткосрочную побывку в США, Дэвис сообщал:

Я также беру с собой домой коллекцию старых церковных реликвий и одеяний священников, которые сами по себе ценности не имеют, но интересны как сувениры.

Обилие церковного антиквариата, однако, способствовало собирательству, и, видимо, уже весной 1937 года Дэвис задумался о создании представительной музейной коллекции икон. Именно тогда Дэвис, по его словам, через Литвинова обратился к советскому руководству с просьбой оказать содействие. 31 марта 1937 года он записал в дневнике: