Судья Королевского дома

По Восточному тракту, вдоль полей, занесенных снегом, во весь опор скакал всадник. Его огромный вороной жеребец храпел и вскидывал головой, отбрасывая могучими копытами комья земли. От разгоряченных лоснящихся боков валил пар. Всадник, укутанный в плащ из серебристых волчьих шкур, казался ребенком на этом скакуне-демоне, но было видно, что рука его тверда и легко управляет лошадью.

Он ехал по землям покойного Эдвара Бейза и остановился у сгоревшей усадьбы, где его жеребца взял под уздцы вышедший из развалин человек.

– Привет, Элиас, – сказал Фредерик, опуская шарф, закрывавший лицо до самых глаз. – Что скажешь?

Элиас, снял меховую шапку, поклонился и произнес:

– Надо бы спешиться и отдохнуть – судя по всему, ты скакал без передышки.

– Ничего, Крошка отличный конь – под стать мне. – Фредерик усмехнулся и потрепал вороного, что нетерпеливо крутился на месте, по крутой шее. – Ну где ты ее видел? – В его голосе было нетерпение.

– Не я видел. Крестьяне из соседней деревни заметили позавчера одинокого всадника, – отвечал Элиас. – Я проверил – она ночевала здесь, в развалинах поместья, вон там и кострище есть... Я как узнал – сразу послал тебе голубем письмо.

– Откуда ты взял, что это была она?

Элиас, улыбаясь, протянул ему несколько огненно-рыжих волос.

– Вот. Она причесывалась, а волосы из расчески бросила в снег.

Фредерик кивнул:

– Ты меня приятно удивляешь, братец. И где она теперь?

– Уехала.

– Черт, я и сам вижу, что здесь ее нет. Куда?!

– Вроде дальше на восток.

– Вроде или точно?! – Тут голос Фредерика стал раздраженным. – Черт дери! Я бросил свое Королевство и три дня не слазил с седла, чтоб услышать твое «вроде»?! Почему сам не разобрался?!

Он пришпорил Крошку, и тот вынес его из черных развалин поместья на заснеженный пустырь. Элиас побежал следом.

Фредерик пристально смотрел на восток, припоминая местность.

– Там за лесом – река Лилина, широкая и глубокая. Эта дорога ведет на маленький рыбацкий хутор, а за речкой – приграничные поля, а дальше – Царство Броков... Неужели она решила податься туда?

– Что ей делать у соседей?

На это Фредерик не ответил. Он ударил Крошку пятками в бока, и тот, заржав, вновь сорвался с места, чтоб нести всадника к лесу. Элиас поспешно сел на своего серого и поскакал за Королем.

– Черт! – вновь услыхал юноша. – Следы снегом занесло – ничего не разобрать!

«Зачастил он чертыхаться», – подумал Элиас.

Лес пересекли за какие-то полчаса, но лошадь юного гвардейца была отдохнувшей и сытой, а вот вороной Фредерика покрылся пеной, что вылетала из его раздувавшихся ноздрей, и храпел.

Перед ними раскинулось серое широкое полотно реки. Другой берег был еле виден – он почти сливался с низкими свинцовыми тучами на горизонте. Фредерик без лишних разговоров указал рукой на маленькую лодку, что скользила по волнам где-то на середине реки:

– Она! Это она – я знаю.

Он сделал глубокий вдох, еще один и еще. Элиас припомнил истории про то, что Судьи владеют секретом голоса, способного разноситься на милю вокруг, и подумал, что сейчас посчастливится это услышать.

– Ко-ора-а! – Такого вопля здешняя местность еще не слыхала.

Его услыхали – в лодке подхватилась, взметнулась тонкая фигура, и ветер внезапно растрепал огненные волосы, которые теперь и Элиас увидел.

– Вернись! Кора!

Фредерик в отчаянии сбросил плащ, начал лихорадочно расстегивать куртку и пояс.

– Ты с ума сошел! – воскликнул Элиас. – Вода ледяная!

– Ты лед видишь? Нет. Значит, вполне можно плыть, – отвечал Фредерик.

Он уже сбросил и рубашку, и сапоги, оставшись в одних штанах. Кожа его тут же стала «гусиной». Элиас загородил Фредерику дорогу:

– Нет! Твоя жизнь принадлежит теперь всему государству!

– Прочь! – С таким возгласом молодой человек просто отшвырнул гвардейца и кинулся в серую воду.

Плавать он умел не хуже рыбы. Но в январской воде плавать пока не приходилось. Холод сперва обжег тело, потом постепенно начал вытягивать тепло, сковывая движения. «Гребок, еще гребок», – командовал сам себе Фредерик, заставляя руки и ноги работать как механизм, в постоянном ритме. Перед собой он видел лишь корму лодки, которая понемногу, но приближалась, метр за метром.

Гребок, еще... Голове стало дурно, сердце сжал холод, немело тело... Где-то сзади на берегу метался в поисках лодки Элиас... Корма все ближе... И зеленые глаза смотрят на него... В ушах зазвенело...

Вода захлестнула Фредерика с головой, приведя в чувство. Он услышал крик Коры – она звала его, тянула ему руку. А его руки не слушались – занемели, опустились.

Утонуть? После всего – просто взять и утонуть?! Судья Фредерик, не шути...

Гребок, еще гребок – быстро, мощно работают руки... Вот она, корма. Схватиться, подтянуться – легче не бывает...

Кора обхватила его, мокрого, посиневшего, холодного, как ледышка. Откуда-то взялись силы – втащила Фредерика в лодку, укрыла своим плащом, начала лихорадочно растирать.

– Я з-за т-тобой, – борясь с ознобом, сообщил Фредерик. – З-зачем удрала?

– Ты ненормальный! – ответила Кора, чуть не плача.

– Р-раньше т-тебе это нравилось... П-пойдешь за меня?

– Что? – не поняла девушка.